Короче говоря, с вещами разбирались, а потом мне как уже проявившему себя специалисту-прозектору выпала почетная задача нарезать мясо. Мне выдали уже оттаявшую оленью ногу, и я, вооружившись знаменитым ножом Мицурика, который уже раз использовался в Арвиате для этой цели, разделал тушу и сложил нарезанное мясо в морозильник.
Наши американские напарники исчезли куда-то, и мы с Мицуриком остались вдвоем. Закончив все дела, я пошел в душ, но поскольку очень много воды ушло на стирку, мыться пришлось под холодной водой. Приняв душ и загрузив не без помощи Бонни в стиральную машину всю свою одежду, я пошел смотреть по телевизору местную популярную программу для приезжих «The Time» – по-нашему «Время».
Уилл и Джон заявились в шестом часу, сразу к ужину. А на ужин у нас было – даже трудно себе представить – помидоры, огурцы свежие, перец, морковка, требуха, запеченная с сыром. Все с замечательным острым соусом. «Эх, под такую закусь…», – я только успел вспомнить слова из песни Высоцкого, как Бонни, наша замечательная Бонни, принесла, я бы даже сказал, внесла запотевшую бутылку водки! Бонни и так была выше всяческих похвал, а после этого я стал называть ее не иначе как Boney-M, что означало Бонни-молодец!
Ужин прошел просто прекрасно, а после этого наступила релаксация: смотрели телевизор. Я посмотрел фильм про американскую певицу Жозефину Бейкер – милую добротную мелодраму 50-х годов. Затем в программе были новости от Би Би Си и ток-шоу с легендарным ведущим Питом Дженнингсом. Насколько я мог уловить, беседы велись на бесконечные и неисчерпаемые по сути темы, связанные с решением всякого рода сексуальных проблем. Не оставалось никаких сомнений, что они решаются в Америке, конечно, на самом высоком уровне.
В связи с поздним прибытием Уилла и Джона в пункт назначения их расписание сместилось, и к полуночи они продолжали активно и шумно разбирать экспедиционное имущество. При этом было заметно, что Джон смертельно хочет спать, но не поддается этому постыдному для настоящего путешественника чувству еще и потому, что предводитель Уилл, похоже, напрочь про сон позабыл.
В конце концов пришлось и остальным на время позабыть о сне и включиться в навязанную предводителем на ночь глядя дискуссию. Обсуждались варианты упаковки снаряжения при размещении его в открытых корпусах каноэ. Это должны были быть или пластиковые боксы, или непромокаемые мешки. Способ крепления полозьев к корпусу каноэ себя не оправдал, необходимо было подыскать более жизненные технические решения. Доработка требовалась и конструкции весел. Я предложил дополнить конструкцию лопасти весла крюком, позволявшим цепляться за лед и быстрее швартовать каноэ к кромке. Моя поправка была принята и занесена в журнал Уилла, куда он записывал все, что предстояло сделать для подготовки следующей тренировочной экспедиции.
Назавтра у нас ожидался большой прием в честь окончания экспедиции. Мы, очевидно, должны были выступить перед общественностью с рассказом о задачах, стоящих перед нами, и о причинах нашего легкомысленного поведения. Впрочем, зная Уилла и его страсть менять планы на ходу, мы не могли быть до конца уверены в том, что все это состоится.
С Мицуриком мы обменялись адресами. Это в общем-то привычное и простое дело в случае с Мицуриком приобрело характер некой интриги. Начали процесс обмена мы, как обычно: Мицурик попросил у меня адрес, а я – у него. Неожиданно он говорит: «У меня адреса нет, у меня нет дома». Я говорю: «Как нет?». А он: «Я уже 10 лет скитаюсь кое-как, и нигде у меня нет постоянного адреса. Сейчас поеду в Японию, постараюсь как-то устроиться». «Ну, а на родине?» – спросил я. Мицурик ответил, что на родине у него есть дом, но он там редко бывает. Пришлось предложить ему дать мне хотя бы этот адрес.
Дал он мне адрес свой: Ямагато, префектура Ямагато, где он живет высоко в горах. Рассказал, что чем он только не занимался: и животноводческая ферма у него была, и рис он сажал, и бульдозером поднимал японские целинные земли. А потом в Нью-Йорке, когда им овладела жажда путешествий, несколько раз встречался со своим знаменитым соотечественником путешественником Наоми Уэмурой. Он намеревался пройти маршрут в Западной Гренландии по стопам мастера и готовился довольно тщательно к этому переходу. В Нью-Йорке же он прошел тренировочный курс у легендарного Оямы – одного из гуру каратэ), который заставлял Мицурика таскать стокилограммовые мешки в офис и обратно по часу – туда час и час обратно.