Идея была прекрасна и благородна во всех смыслах, и даже предстоящие, скорее всего, мытарства с антенной, необходимость постоянного поиска компромиссов в выборе между радиосвязью и ужином, всенепременно пересекающимися по времени, не смогли бы изменить нашего общего положительного отношения к реализации в нашей экспедиции этого образовательного проекта.
На ранчо Уилла в Хоумстэде я познакомился с одним из трех новичков в команде Ульриком Веделом, молодым датчанином, который был приглашен в команду Уиллом для участия в тренировках, а возможно, и в главной экспедиции на Северный полюс в 1995 году. Второй участник, Мартин Хайнелл, был уже в пути – они вместе с Джоном перегоняли упряжки своим ходом из Виннипега в Йеллоунайф, где все мы должны были встретиться в двадцатых числах марта на старте второго этапа тренировочной экспедиции.
Ульрик – очень симпатичный парень, спокойный, как все представители нордической расы, спортивный и, как мне показалось, достаточно самоуверенный. Несмотря на его юный по сравнению с нами возраст (ему едва исполнилось 26 лет), за его плечами уже были два года службы в составе знаменитого гренландского ледового патруля с романтическим названием «Сириус». В задачу небольших мобильных отрядов этого патруля, состоявших из двух человек на двух упряжках по 11 собак, входил объезд в зимне-весенний период всей линии практически ненаселенного изрезанного фьордами восточного побережья Гренландии. Наш юный товарищ прошел на собачьих упряжках свыше одиннадцати тысяч километров, что сразу выдвигало его в лидеры экспедиции по этому показателю.
Подготовительные сборы на ранчо Уилла в Хоумстэде заняли около двух недель. Готовили мы главным образом снаряжение. Все три наши упряжки были в пути к точке старта второго тренировочного этапа – городу Йеллоунайф. Для того чтобы избежать дополнительных и весьма немалых трат, связанных с доставкой трех упряжек в Йеллоунайф самолетом, Уилл еще в середине января отправил Джона с Мартином в Виннипег, откуда они двинулись на собаках на север, в Йеллоунайф. Им предстояло преодолеть свыше двух тысяч километров заснеженной канадской тундры.
Джон пригласил на этот перегон своего приятеля Пола Прежона, который очень хотел присоединиться к нашему отряду для участия в переходе через океан, но по каким-то причинам Уилл не спешил с его приглашением. Очевидно, присутствие в команде сразу трех (сам Уилл, Джон и Пол) представителей США, причем из одного штата – Миннесоты, не вполне соответствовало предполагаемому международному характеру нашей главной экспедиции. Поэтому Уилл отдал предпочтение датчанину Ульрику и англичанину Мартину.
Дабы как-то подсластить выданную отвергнутому Полу пилюлю, Уилл разрешил тому взять на этот перегон, который по всем статьям представлял собой непростую экспедицию, его молодую невесту Миллу Порсилд – датчанку, приехавшую в Миннесоту в поисках приключений. И вот теперь эта четверка на трех упряжках рассекала бескрайние морозные просторы Северо-Западных территорий между Виннипегом и Йеллоунайфом.
В Хоумстэде к моему прибытию оставалось десятка два собак, в основном молодняка, которые не прошли кастинг-зубастинг и изнывали в своих будках в ожидании своего шанса попасть в большую экспедицию. Ульрик со свойственной ему энергией взялся за тренировку этих собак. Наблюдая за тем, как Ульрик работает с упряжкой, я сразу отметил его отношение к собакам – очень строгое, даже чересчур, на мой либеральный взгляд. Он не давал никому никаких поблажек, дисциплина в упряжке возводилась им в ранг абсолюта. Однако процесс знакомства с новыми собаками шел не просто и не быстро. Собаки, естественно, еще не привыкли ни к нему, ни ко мне. Но это Ульрика, кажется, нисколько не смущало. Он был уверен в том, что рано или поздно собакам придется подчиниться.
Как бы в доказательство серьезности своего подхода к воспитательному процессу Ульрик привез из Гренландии кнут угрожающей длины – не менее двенадцати метров, изготовленный из тюленьей кожи. Это было абсолютным нововведением в нашей практике воспитания собак, когда максимально тяжелым и строгим наказанием за ослушание были неистовые гортанные крики предводителя, сопровождаемые иногда звучными оплеухами длинной пластмассовой линейкой, оказывавшие в основном психологическое воздействие, или строгий, акцентированный, даже с каким-то шипением выговор Джефа, не оставлявший у ослушавшегося пса никаких сомнений в неотвратимости страшнейшей кары, если ослушание не будет немедленно прекращено.