Дикость какая-то – стремились мы на север, «а попали, а вышли к Херсону», как поется в старой песне. (В контексте этого выражения вышли к Херсону надо понимать как то, что пробуждение наше сегодняшним утром напоминало продолжающийся плохой сон — по-английски херсон.)
Всю ночь, до самого нашего пробуждения, дождь барабанил по крыше и завывал ветер. Палатка легко поддавалась его натиску и тревожила меня, все время прижимаясь ко мне справа. Тем не менее спать было совершенно тепло, более того, жарко – опять где-то в середине ночи проснулся в поту, а потом все пытался заснуть, не закрывая мешка. Предвкушая предстоящую борьбу со слякотью, спали мы неважно.
Собаки лениво переругивались, потому что мокнуть им, естественно, совершенно не хотелось.
Утро встретило нас пронзительным ветром, скорость которого достигала метров пятнадцати в секунду, но температура при этом составляла 3 градуса! Немыслимо, но это были 3 градуса тепла, и даже снежный душ не принес ощущения свежести. Однако иссиня-глубой цвет неба у горизонта внушал оптимизм. Шторм, который тревожил нас ночью дождем, ушел в сторону Йеллоунайфа, к северо-западу от нас. Снег был рыхлым и совершенно мокрым.
Незадолго до нашего старта прилетел небольшой самолет и лихо сел на лыжах буквально рядом с нашими палатками. Из самолета появилась Патти, которая привезла Бэра, виновника вчерашнего переполоха в парке. К счастью, анализ на бешенство был отрицательным, и дело удалось замять. Бэр вместо грозившей ему отсидки в местной тюрьме занял свое место в упряжке. Патти порадовала нас, сообщив, что иск нам предъявлен не будет. Нам также привезли пепси-колы и много дополнительных вкладышей для маклаков, потому что в Йеллоунайфе тоже прошел дождь и было ясно, что вся наша обувь промокла.
Провожая самолет и махая ему на прощание руками, мы с Ульриком допустили серьезную оплошность – оставили нашу полуразобранную палатку без присмотра. Она мгновенно стала добычей ветра, который легко поднял ее в воздух и понес в сторону, совершенно противоположную направлению нашего движения, нещадно кувыркая по снегу и сгибая палки. Мы рванулись вслед, но куда там – догнать ее было практически невозможно. Нам бы пришлось бежать очень долго, если бы на наше счастье примерно через километр на пути сбежавшей палатки не встал остров. Она буквально карабкалась по круче, но была распята ветром на каком-то корявом «саксауле» и застыла, дрожа от негодования, в его ветвях. Тут мы с Ульриком, тяжело дыша, ее и настигли.
К этому времени ребята в лагере уже практически собрались. Мы вернули домой непослушную палатку, разделив ее на две части: Ульрик нес чехол, я – внутреннее содержимое. К нашему счастью, палки не сломались. Однако нетрудно представить, что бы произошло, будь мы в Антарктиде или в Гренландии, где, естественно, не было ни островов, ни деревьев, – палатку бы мы, конечно же, больше не увидели. Дабы предотвратить повторение подобного инцидента, мы придали палатке вес, уложив ее на этот раз вместе с парой ненужных лыж. Упаковав остальной груз и сложив его на нарты, мы двинулись в путь.
На этот раз мы не искушали судьбу – не заворачивали, не пытались срезать угол, чтобы пройти какой-нибудь манящей своей открытостью просекой. Это все в предыдущий день кончалось удивительно одинаково: мы заходили в тупик, в непроходимые заросли, и далее следовала неистовая работа топором по расчистке пространства дял разворота упряжек.
Мы шли по озеру. Задувал свежий теплый ветер с юга – юго-востока. Снег был рыхлым, но скольжение оказалось неплохим.
Я взял лыжи Джона, надел резиновые сапоги и чувствовал себя в этой экипировке достаточно неплохо. Ульрик же с утра обнаружил, что забыл взять свои сапоги, и это действительно была серьезная неприятность. Связались по радио с Йеллоунайфом, однако трудно сказать, удастся ему получить свои сапоги или нет. Сегодня, во всяком случае, резиновые сапоги сослужили нам добрую службу, потому что на озере встречались большие проталины – прозрачные глаза озера Большого Невольничьего, которые чередовались с рыхлым снегом. Иногда мы проходили по всхолмленной поверхности, но в основном она была относительно гладкой.
Шли мы достаточно уверенно. Мы с Ульриком замыкали процессию. По дороге нам навстречу попался одинокий наездник, мчавшийся в Йеллоунайф на снегоходе.