– Что же она сказала? – Зинка села на диване. – Какую-то бессмыслицу. Ерунду. Абракадабру.
Она глянула на спящую Оксану и тут же в ее мозгу вспыхнуло: няка! Именно это слово стало последним, слетевшим с губ Ульяны Кибильдит.
Утром Зинка застала Оксану, выписывающую что-то на бумажку.
– Че строчим? – Рыкова бесцеремонно встала у товарки за спиной.
– Я не поняла, а кому теперь все это останется? – чуть покраснев, растерянно отвечала Криворучко. – Эта квартира? Брюлики? Комп? И вообще… у нее наверняка где-то и бабок лежит немерено?
– Закатай губу, красава, – издевательски рассмеялась Рыкова.
– Вот чего я не понимаю, так это человеческого эгоизма, – мстительно пробубнила Криворучко. – Знать, что лучшая подруга нуждается и вот так спокойно оставить ее без средств к существованию… Но раз Ульяне брюлики больше не нужны, так их, наверно, можно себе забрать?
– Ну, кое-что придется продать. Хоронить-то ее на какие шиши собираешься?
– Хоронить? А это что, тоже моя обязанность?
– А чья же? Родственники пока не объявились, да и не факт, что они есть. Не в холодильнике же твоей подружке лежать. Ищи паспорт и дуй в морг.
– Зин, – прерывающимся голосом заканючила Криворучко. – Как это – в морг? Я не поеду… я боюсь… давай вместе… Ну пожалуйста…
– Найдешь паспорт – позвонишь. Так и быть, помогу тебе. Вон за то колечко.
…В редакции Рыкова появилась за четверть часа до полудня. Алина укоризненно посмотрела на нее, хотела что-то сказать, но Зина перехватила инициативу:
– И не говори! Так умаялась вчера на твоем фитнесе, что еле встала сегодня. Впору было больничный брать, да ты же знаешь, какая я патриотка…
И для вящей убедительности Рыкова схватилась за поясницу, при этом болезненно вскрикнув и мученически перекосив лицо.
Она не имела привычки сразу же браться за работу. Первые час-два рабочего времени посвящался личной переписке, перестукиванию по аське, хихиканью в скайпе и зависанию на сайтах знакомств. Оказалось, за ночь в ящик упало сразу три интересных письма. Некий Алекс в ответ на ее анкету предлагал интимные отношения с материальной поддержкой. Правда, ставил некое условие… Зина фыркнула и удалила мэйл. Другой, 21-летний Виктор звал где-нибудь «словиться». Рыкова только задумалась, как бы позабористее отбрить наглого малолетку, как в корреспондентскую вошла взволнованная Корикова.
– Зин, и ты молчишь?! – с укоризной, переходящей в негодование, обратилась она к подруге. – Или ты вчера не была в «Аполло»? Слышала, там девчонка умерла?
– И даже видела. А что это так тебя взволновало?
– Это же настоящее ЧП! Делаем срочно в номер! И давай ищи ее фото.
– Для работы с источниками мне понадобятся кое-какие карманные деньги и машина. Как минимум, на полдня. Надо будет объехать несколько точек.
– Понты, как много в этом звуке, – со своего места подал голос Ростунов. – Алин, ты уверена, что с таким томным подходом к работе Рыкова успеет дать ЧП в номер?
– Пока Зина добывает фото, я сгоняла бы в морг, – предложила Замазкина. – А Димон мог бы оперативно что-нибудь подснять.
– Ну надо же, сколько доброхотов! – осклабилась Рыкова. – Алин, прошу, угомони этих статистов, иначе, боюсь, я не смогу найти нужные аргументы, чтобы убедить источников продать нам фото покойной.
– Все! Мне это надоело! – вспылила Корикова. – Немедленно дуй за фото и подробностями ЧП. Через час жду звонка с подробным докладом. А если его не будет, задание будет полностью передано Замазкиной. Со всеми вытекающими!
Насупившись, Рыкова хлопнула крышкой ноутбука и неспешно процокала к выходу.
Проводив ее долгим взглядом, Алина присела на край стола и вздохнула:
– Кто бы знал, как мне с ней тяжело…
Рыкова покинула редакцию, мстительно улыбаясь. Как она сказала: доложить через час? Ну это, допустим, чересчур. А вот через час с четвертью она, так и быть, снисходительно отрапортует, что, естественно, все пучком, подробностей вагон и маленькая тележка, а фото на руках. Правда, пришлось кое-кого подмазать… а, точнее, троих человек… сожительницу покойной, патологоанатома и свидетельницу вчерашней трагедии, анонимную клиентку «Аполло». Так что будьте добры, Алиночка, возместите мне три тысячи рубликов.
– Подай мне кофе в розовую гостиную, – приказала она Оксане, переступив порог ее жилища. – И доложи, что нарыла за время моего отсутствия.
Но Криворучко не сдвинулась с места и лишь виновато улыбалась.
– Не поняла. Где паспорт, красава? Или ты хочешь, чтобы твою благодетельницу похоронили под табличкой с номером, как последнюю бомжиху?