Но не я одна! Ух, и устрою я Береку сладкую жизнь за такую подставу! Но для начала, раз уж меня выгнали, надо воспользоваться положением. Я решила подглядеть в замочную скважину, какие заклинания будут в практической части. Но круглая дверная ручка вдруг выпрыгнула со своего места и пребольно ударила меня по лбу. Намек понят. Потирая ушиб, я пошла разбираться с Береком.
— Мне очень жаль, — только и сказал он, когда я спустилась в библиотеку и во всех подробностях и с излишним драматизмом рассказала про экзамен. Злополучная книжка лежала перед хранителем библиотеки, и когда он проверил мои слова, снова затребовала пять монет.
Первокурсники, все еще торчавшие за столами, недовольно забубнили, но я так зыркнула на них, что они прикусили языки и поспешили ретироваться в более спокойное место. Библиотека опустела, и только я осталась метать молнии в Берека.
— «Мне очень жаль»? — с нажимом процедила я. — Это все, что ты можешь сказать? Меня с позором выгнали с экзамена!
Вообще-то, пока я шла к библиотеке, я совсем успокоилась и не злилась на Берека, но ему этого знать необязательно. Так что я напустила на себя еще более строгий вид.
— Я не знал, что так выйдет, — оправдывался хранитель библиотеки, но как-то не очень искренне. Я догадалась, в чем дело.
— Все ты знал! — воскликнула я, на этот раз по-настоящему возмутившись. — Хотел проверить на мне книжку, да? Ах, ты…
Случайный выброс магии с моей стороны ужалил Берека, и он громко ойкнул.
— Ладно, ладно, не злись, — замахал он руками. — Прости, что так вышло. Я буду тебе должен, хорошо?
— Другое дело, — кивнула я. И тут же вспомнила, чем он может помочь. Перестав притворяться злой, сказала: — Я кое-что нашла. Можешь взглянуть?
Берек поднял на меня взгляд, полный сожалений, что вообще со мной связался. Он явно с подозрением отнесся к моей просьбе и не хотел ни на что «глядеть».
— Сейчас я не могу, — попытался отнекиваться он. — Надо следить за библиотекой…
— А потом не могу я — Тиффани вернется с экзамена. Ничего, устроишь перерыв на обед. Да не трясись ты, я просто нашла какое-то яйцо — надо узнать, чье оно. Не хочу, чтобы у меня в шкафу вылупился мозгожуй.
Берек заметно повеселел, услышав, что нужно лишь определить тип яйца. Перспектива столкнуться с мозгожуем его не испугала: во-первых, никакого мозгожуя нет, и я просто выдумала его для красного словца; во-вторых, что бы там ни вылупилось, от самого рождения оно вряд ли опасно.
Берек закрыл входную дверь на опознавательное заклинание — теперь войти мог только он и преподаватели. Для них библиотека была открыта круглые сутки.
Лерой все еще дежурил на вахте в общежитии, и Берек радостно его поприветствовал. Заняв должность библиотекаря, он переехал в хоромы, — так мы звали общежитие для преподавателей, обустроенное намного лучше нашего — и с тех пор он у нас не бывал. Берек в годы учебы водил дружбу с Лероем, как и все мы, но я не дала ему остановиться и поболтать.
— У нас дела, — напомнила я, дернув парня за рукав кожаной куртки. — На обратном пути наговоришься.
Мы поднялись по лестнице. На нашем третьем этаже продолжалась какофония из голосов, сильнее всего шумели на кухне, ближайшей к лестнице.
Всего нас тут жило около восьмидесяти человек. Мы учили одно и то же, на лекции ходили всем скопом, на практические занятия — по группам. Две группы ушли на экзамен: моя — к Смолику, вторая — к преподавательнице, чьего имени я не помню, у нас она не ведет. Другие две группы остались паниковать и ждать своего часа.
Я потянула Берека в комнату, но для этого пришлось пройти мимо кухни, где входные двери отсутствовали в принципе. Меня, конечно же, заметили и тут же понеслись в нашу сторону со всех ног, желая узнать подробности экзамена. Я кинулась прочь, таща за собой Берека, и крича, что ничего не знаю, я экзамен завалила, и вообще отстаньте. Но они не отставали.
Мы с Береком успели добежать до блока и заперли дверь изнутри. Толпа снаружи требовала ответов, грозясь ворваться силой, и пришлось рассказать им, какие мне попались вопросы на письменной части. Снаружи раздавались только скрипы карандашей. Но когда я закончила, они никак не желали верить, что больше я ничего не знаю, и задавали одни и те же вопросы по сто раз.