Пролог
Ей снился пляж… тихий и безмятежный.
На ярком голубом небе не нашлось ни единого намёка на облака. Солнце палило так, что в самую пору начинать копать землянку, потому что обычные навесы помочь уже не в силах. Жара стояла неимоверная, но к удивлению Миры, на огромных просторах галечного берега кроме неё не было ни души.
Но стоило ей решить воспользоваться ситуацией и искупаться, как её уединение оказалось грубо нарушено появившимся в поле зрения большим серебристым джипом. Едва он остановился, все четыре дверцы одновременно распахнулись, и в тот же миг пустынный пляж начал заполняться, выходящими их внедорожника людьми.
Парни, девушки… их было столько, что пока они покидали, по-видимому, безразмерный автомобиль, Мира даже удивляться устала. Ведь впихнуть такую толпу в одну машину было в принципе нереально.
А потом начался настоящий отрыв. Откуда-то появились огромные колонки, из которых тут же полилась громкая музыка. Рядом мгновенно вырос большой бар с самой разнообразной выпивкой, а народ всё прибывал и прибывал…
— Девушка! — крикнул кто-то. И обернувшись на звук, Мира увидела Ленку — свою подругу по универу. И всё бы ничего, но ведь та укатила на лето в Австрию, да и голос у сокурсницы был не таким низким.
— Девушка, приехали! — продолжила вещать подружка, прокуренным басом. И даже попыталась потрясти Мирославу за плечо.
И тут она проснулась…
Пока отчаянно пыталась вернуть зрению нормальный фокус, сообразила, что находится вовсе не на пляже, а в самой обычной машине, причём отечественного производства. А звала её никакая не Ленка, а хмурый таксист. Он кстати и сейчас смотрел на свою пассажирку с жутким презрением и явно жалел о том, что вообще согласился везти эту особу, пусть и по тройному тарифу.
— Простите, — выдавила Мира, тряхнув головой. Затем огляделась по сторонам, заметила резной орнамент родного забора и тут же вздохнула с облегчением. Всё-таки она уже дома, а значит, можно считать, что неприятности на сегодня закончились.
Мирослава быстро достала из сумочки две тысячные купюры и вручила их немало удивлённому водителю. Тот поначалу хотел возразить, что, дескать, много… Но потом снова оценил состояние опьянения своей клиентки, мельком глянул на явно дорогой особняк и решил-таки взять, что дают.
С трудом выбравшись из машины, а по сути, банально из неё выпав, Мирослава отчаянно старалась заставить ноги идти ровно. Но, несмотря на её усилия, злобный окружающий мир всё равно продолжал упрямо вертеться и, казалось, искренне издевался над бедной девушкой, выпившей за этот вечер немного лишнего.
Хотя… «немного» — это очень мягко сказано. И, наверно, ей всё-таки не стоило соглашаться пробовать тот коллекционный бренди, да и запивать текилу шампанским было не очень мудрым решением. И вообще, какой умный человек станет напиваться в незнакомой компании? Это ведь элементарно, опасно.
Но в тот момент Мира так не считала. Она вообще относилась к той категории людей, которые опьянев, начинают ощущать себя супергероями на задании. Таким и море по колено, и чемпион по боксу, не кажется противником, и барная стойка — отличное место для танцев, а все люди мира — любимая кровная родня.
Вспоминать все события прошедшего вечера, начавшей трезветь девушке совершенно не хотелось. Проснувшаяся совесть уже почти разбудила задремавший здравый смысл, и теперь Мирослава очень чётко начала ощущать себя не просто дурой, а её тупоголовым вариантом. Наверно, если б ни этот так удачно встретившийся таксист, то этот вечер закончился бы для неё гораздо печальнее.
Отбросив куда подальше все эти глупые воспоминания, девушка решительно вскинула голову и распахнула большую тяжёлую калитку. Ухоженная подъездная аллея родного двора встретила её приятной уютной тишиной, и Мирослава невольно улыбнулась такому покою и безмятежности. На миг ей даже показалось, что жизнь прекрасна и все её глупые проблемы позади…
В оказалось темно, и лишь в большой гостиной работал телевизор. Решив, что лучше не шуметь, девушка предусмотрительно стянула с ног обувь и едва слышно потопала к лестнице. Но подойдя ближе, заметила на диване перед работающим телевизором силуэт задремавшего родителя, что уже само по себе было очень плохим знаком. Ведь получается, что он её ждал?
А ведь она обещала прийти не позже полуночи. Значит теперь папа зол.
Даже будучи очень пьяной, Мира хорошо понимала, что отца будить нельзя ни при каких обстоятельствах. И если сейчас ей удастся проскользнуть мимо него, то утром можно будет с уверенностью и совершенно честным видом заявить, что задремавший родитель просто не заметил, как она вернулась.
Эта мысль показалась ей гениальной. Именно поэтому оставшуюся часть пути до заветной лестницы девушка решила преодолеть ползком. Так сказать, чтобы точно не заметили. Резво опустившись на четвереньки, она предусмотрительно зажала ремешок своей маленькой сумочки в зубах и… начала квест под названием «пьянь — невидимка».
Именно за этим занятием её и застал проснувшийся от грохота родитель. Причём звук был такой, что он решил, будто кто-то специально ломает стул об стену или крушит битой кухонный гарнитур.
Странно, а Мирославе казалось, что она тиха и невидима, как профессиональный домушник на «деле».
Та картина, которая открылась перед испуганным Василием Фёдоровичем, когда он всё-таки включил освещение, была одновременно и до ужаса смешной, и до жути печальной. Нет, ползущая по полу удивлённая девица с сумкой в зубах выглядела, конечно, забавно. Но тот факт, что эта самая девица приходилась ему единственной дочерью, желание веселиться отбивал сразу.
— Мира, — начал мужчина с присущим ему спокойствием. В тот момент он ещё верил, что всё происходящее — не больше, чем простое недоразумение. — Будь добра, объясни, что ты делаешь?
Девушка на несколько долгих секунд застыла, изображая на лице серьёзную работу мысли. А потом выдала, самым что ни на есть, наивным голоском:
— Я зажигалку уронила, — и улыбнулась собственной гениальности.
— Ты что ещё и куришь?
Видимо в этот момент мозг Мирославы работал слишком лениво, и мыслил со странными сбоями. Чего она вообще про эту зажигалку вспомнила?
— Нет, папочка. Ты что? — воскликнула она, усаживаясь на пол и вытягивая ножки, как делала когда-то в глубоком детстве. — Даже никогда не пробовала! — И взгляд такой честный-честный.
Мужчина благоразумно промолчал, решив, что эту тему они обязательно поднимут позже. Возможно, завтра утром. И даже хотел отпустить дочь спать, но тут заметил, что один рукав её лёгкого белого пиджака оторван, а на втором очень явно видны следы чего-то красного, очень похожего на кровь.
— Мирочка, детка, а что с твоей одеждой? — поинтересовался родитель, медленно подходя ближе и со всё больше нарастающим ужасом осматривая собственную дочь.
А посмотреть было на что. Волосы её оказались растрёпаны, на щеке и левой руке красовались несколько свежих царапин, судя по всему, от ногтей. Переносица покраснела и начала опухать, а во что превратилась некогда дорогая красивая одежда — даже говорить не хочется.
Девушка проследила за напряжённым взглядом ошарашенного папы и быстро приняла единственное верное в этой ситуации решение — отступать.
— Я… это… упала, — протянула она, поднимаясь на ноги. Вот только стоять у неё получалось плохо.
Пространство снова начало кружить свои весёлые карусели, именуемые в народе «вертолётами», но Мира всё-таки нашла в себе силы сделать первый шаг. Впереди маячила заветная цель: лестница, у которой имелись перила. Значит, подняться будет не так сложно. А там главное до второго этажа доковылять, ведь дверь её комнаты самая первая.
— Да ты пьяна! — всё хвалёное самообладание Василия Фёдоровича пошло прахом. Говорить спокойно он уже не мог. Да и кто бы в такой ситуации поступил по-другому? — Мирослава! Что происходит?
— Я… немного выпила. С друзьями, — говоря это, она уже старательно пыталась преодолеть первую ступеньку. Но… тут даже наличие перил оказалось бессильно. Теперь эта спасительная лестница виделась девушке настоящей неприступной горой, на которую без альпинистского снаряжения ни за что не взобраться.