Прячу потные ладошки к себе подмышки и молчу.
– Не потащу же я тебя на заднее сиденье? – шепчет он.
И это не вопрос вовсе, а так, мысли вслух, не более, но я все-таки отвечаю:
– А почему бы и нет?
Он смеется, и я чувствую вибрацию голоса, растекающегося по моей коже сладкими волнами.
– Потому что нет, Хома… – говорит он на выдохе и поднимает голову, глядя туда же, куда и я – на багрянец заката. – Красиво, блин.
Я поворачиваю голову и задираю нос, чтобы посмотреть ему в глаза. Он поворачивается и смотрит на меня, а затем его рука, та, что обнимает меня, поднимается, тянется к моему лицу и проводит большим пальцем по моей щеке. Его взгляд внимательно изучает мои глаза, губы, овал скул.
– Думаешь у меня там, на заднем сиденье, благодать небесная? – спрашивает он, и я никак не могу оторваться от его губ:
– Ну, судя по количеству паломников, там, как минимум, святой Грааль.
Он не смеется и даже не улыбается – он внимательно смотрит на то, как танцуют мои губы, превращая воздух в слова. А я жду. Я наслаждаюсь страхом, что трепещет внутри меня, заставляя все моё существо бояться и желать, создавая совершенно неповторимое мгновение вокруг нас двоих. И это ни с чем не сравнить, не заменить и не измерить. Нет ничего прекраснее, чем мгновение до поцелуя – мгновение, когда предвкушение сливается в желанием и рождается действие – одна секунда, один вздох, одни взмах ресниц… Ну же! Не тяни!
Его губы прикасаются к моим. Я замираю, чувствуя тепло прикосновения, жар дыхания и руку, что тянет мое тело, как можно ближе. Поцелуй легкий, нежный, за ним волна горячего дыхания, и снова касание губ. Его рот открывается, я слепо следую за ним, вторя каждому движению, и вот его язык нежно скользит внутрь моего рта – сладко, ласково. Я слышу собственное дыхание с прерывистым выдохом, чувствую его ладонь, ложащуюся на мою шею. Он открывает рот шире, его язык забирается в меня глубже, вбирая в себя мое дыхание. Я подстраиваюсь под ритм, ловлю каждое его движение. Поначалу, я ничего не чувствую, но потом – Бах! Желание взрывается во мне атомной бомбой, разрывая на составляющие все, из чего я соткана. Все, что я есть – становится вожделением и пускается по венам, приводя меня в сладкий восторг. Я обнимаю его, слышу как быстро, как сильно он дышит. Его рука на моей спине – горячая, жадная, пытается вобрать меня, вдавить в огромное тело, чтобы забрать все, что у меня есть без остатка. Забрать всю меня. Поцелуй становится жадным, пьянящим, делая нас единым целым – сладко, горячо. Дыхание быстрее, движения слаженнее, тела ближе. Мои руки на его спине. Он отрывается от моих губ и спускается ниже. Я задыхаюсь, я не понимаю, где заканчиваюсь я и начинается он, я лишь чувствую его поцелуи, ложащиеся на мою шею, горячий язык, ласкающий мою кожу и свое собственное дыхание, отражающееся от его плеча. Его запах на моих губах, его рука на моем бедре поднимается выше… Я слышу:
– Идем в дом.
Дома все быстро и как-то скомкано.
Мы поднимается на второй этаж, врываемся в мою комнату. Его руки стягивают с меня мой трехлетний свитер и ложатся на голое тело. Как горячо… Я пытаюсь расстегнуть молнию его толстовки, но та отказывается мне подчиняться. Его руки быстро и ловко делают все за меня. Я жадно вцепляюсь взглядом в его плечи и грудь – так близко! Его губы ложатся на мои плечи, покрывают поцелуями и горячим дыханием мое тело, притягивают к себе, вдавливают меня в него, тянут на себя. Я обнимаю его – под моими ладонями его спина, мои губы целуют его грудь.
– Первый раз? – спрашивает он.
Я судорожно киваю.
Губы, плечи, руки… глаза закрыты, рот открыт и жадно хватает воздух. Мой ремень расстегивается. Его руки на моей заднице и скользят вниз, стаскивая с меня джинсы. Впиваюсь ногтями в его спину.
– Тише ты… – смеется он.
Ложусь на кровать, он забирается сверху. Тяжесть его тела накрывает меня – мой выдох, его поцелуй в ложбинке груди.
– Испугаешься – скажи… – шепчет он.
Я закрываю глаза и киваю – ничего я не скажу, даже если захочу. Я – молчание. Я – желание. Я – подчинение. Я – страх…
Открываю глаза и замираю…
Эта хрень сидит на моем потолке.
Она смотрит на нас. Смотрит и содрогается всем своим черным, жженым телом.
Открываю рот, но не могу произнести ни звука.
Существо свисает с потолка и выгибает шею, внимательно вглядываясь в нас. Его щупальца – разорванные куски мертвой плоти – свисают с вытянутого черепа – они шевелятся, они тянутся к нам, как змеи.
Мои глаза распахиваются – в хрустале глазного яблока отражаются черные тонкие ноги и руки, которые согнуты, словно паучьи лапы, и вросли в потолок. Оно дергается, его голова поворачивается на триста шестьдесят градусов. Одна рука вытягивается вперед и тащит за собой черное тело к точке на полотке прямо над нашими головами. Вторая рука вытягивается вперед, а первая сгибается в локте, но не назад, а выворачивая сустав в обратную сторону – вперед. Я слышу мерзкий хруст.