– Просто хочу уточнить.
– Я тебя понял еще в первый раз.
– Просто хочу знать, что ты понял правильно.
– А если и неправильно, у тебя выбор есть?
Я искоса бросаю на него гневный взгляд. Он смотрит на меня и тут же примирительно улыбается:
– Да понял я, понял.
Мы подходим к моему дому, и Тим тихонько свистит:
– Ух ты, блин… громадина какая.
Тимур никогда не был у меня дома. Памятуя ситуацию с Анькой, я раз и навсегда зареклась знакомить мою маму с моими друзьями, и о том, что меня есть Тимур, не знает моя мама, а о том, где я живу, не знает Тимур. Дом у нас,и правда, большой, да только какой смысл в количестве квадратных метров, если ты себя чувствуешь в них как в тюрьме. Тюрьма, большая или маленькая, все равно остается тюрьмой.
– Заходи, – говорю я и бросаю быстрый взгляд на соседский забор – почему-то мне очень не хочется, чтобы Бредовый видел, как ко мне заходит мой лучший друг.
Пока мы едим, я рассказываю все, как было, кроме того, при каких обстоятельствах мне явилась черная тварь во второй раз.
– То есть, она реальна? – спрашивает он, облизывая пальцы от куриного жира.
– Еще как… – отвечаю я, потягивая сладкий чай.
– Ну а… – Тим оборачивается, оглядывается по сторонам и снова смотрит на меня, – сейчас она тоже здесь?
Я отрицательно мотаю головой.
Интересно то, что, похоже, он мне верит. А еще интереснее, что если его это и смущает, то вида он не подает. И мне становится важно, какой из двух вариантов верен.
– Тебя не смущает, что ты сидишь в одном доме с потенциальным психом? – спрашиваю я.
Он отрывается от куриного крыла и смотрит на меня:
– Судя по твоим словам, не потенциальный, а вполне себе действующий.
– Эй, эй… я бы попросила! Прибереги свои мыслишки до официального заключения специалиста.
– А оно будет?
– Если расскажу матери – обязательно.
– А ты собираешься рассказывать?
Я молчу и смотрю на него, он на меня, не переставая жевать. Я говорю:
– Не знаю, – тяжелый выдох. – Ты бы сказал?
Он снова принимается за куриное крыло и беспечно пожимает плечами:
– Не знаю. Смотря что ей было бы нужно от меня.
– В каком смысле?
– Ну… Если исходить из того, что ты говоришь, она просто приходит к тебе, так?
– Так, – согласно киваю я, глядя на то, как курица исчезает в нем кусок за куском.
– Ну, тогда я не вижу смысла пугать мать.
– Я тебя не понимаю.
– Я это к тому, что… – еще один кусок курицы пропадает в нем, – что она тебя не трогает, верно? То есть, это страшно, конечно. Я бы обосрался. Но ведь если отбросить предрассудки – страшно – и только. Она тебе не причиняет вреда.
– То есть, предлагаешь познакомиться с ней и пить чай вместе?
– А почему бы и нет? Может, эта хрень только на вид страшная. Ну, знаешь… – он пихает в рот кусок хлеба и запивает это внушительным глотком чая, – мы просто привыкли думать, что все страшное – опасно. Думаю, это влияние голливудских блокбастеров – и не более.
У меня глаза лезут на лоб, и не только от того, что он говорит, но и от того, сколько еды в него лезет. Как его родители кормят? А Тим невозмутимо продолжает:
– У нас на работе есть кот – жутко страшный. И я не преувеличиваю – у него одного уха нет, и он почти слепой, хвост переломан, а шерсть с него клоками лезет. Старый уже… – он откусывает от куриной ноги половину, – но знаешь, умнее и воспитаннее это скотины я еще не видел. И дело не только в том, что он гадит куда нужно, и даже не в том, что он до сих пор ловит мышей и даже крыс гоняет, хотя не видит уже ни черта. Главное – он никогда не орет, не лезет к тебе, не путается под ногами. Он приходит к тебе лишь тогда, когда точно знает, что ты ничем не занят. Откуда у безродной скотины такое чувство такта? Хрен знает. Я это к чему? Не все страшное – опасно. Так, может, тебе просто узнать… – тут он задумался или замешкался, – понять, чего оно хочет от тебя?
Смотрю на него и думаю, кто из нас больше псих?
– Тим, у меня, возможно, начинается психиатрическое расстройство, а ты предлагаешь мне его изучить?
– Ну, а какой выбор у тебя есть?
Или псих, или гений. Он говорит:
– Если я что и понимаю в психических расстройствах, так это то, что если они есть – это данность, с которой ты ничего не можешь сделать. Иными словами – если ты сошла с ума, то это на всю жизнь. Так что… – он облизывает большой палец, – торопиться тебе некуда.
Я смотрю на него и понимаю, что в его словах определенно что-то есть. А еще я вижу, что его будущая жена будет всю жизнь стоять у плиты, потому как он сожрал цыпленка подчистую. Зато черная тварь рядом с ним не показывается, а это стоит того, чтобы вычистить для него холодильник.