– Кто? Я? – вот сейчас ведьма удивлена, и у меня в груди разливается огненное тепло удовольствия. Физиономия конопатая вытягивается как у мультяшки.
– Ну не я же, – я улыбаюсь. О, да. Впервые за последние черти знает сколько лет мне обалденно. Так клево, как говорят мои малышки, что аж хочется остаться дома. Со мной такой оказии давненько не случалось. – И я, пожалуй сегодня дома позавтракаю.
– Ну, во-первых, я нанималась присматривать за детьми к вам, а не кашеварить, – кончик носа у нее краснеет. Злится рыжая. Ах, как прекрасно и вкусно. Черт, я возбуждаюсь что ли? – Во вторых, готовлю я так себе. А в третьих…
– А в третьих, Людмила…
– Люся, – скалит зубки адская няня. Белые, ровные, похожие на ряд дорогого жемчуга. – В третьих, кто за малышками присмотрит?
– Ладно, – Покладисто соглашаюсь. Мне нравится, что она зависит от меня. И то, что я могу над ней властвовать. Заводит страшно, раз в пять сильнее чем Лелечка в неглиже. Я сто лет не испытывал подобного. – Люся, так Люся. Так вот, Люся, кто повара уволил, то и выполняет его обязанности. Таков закон. Будете готовить пока я не найду нового кашевара. А с дочками моими я побуду. Сыграю с ними в настольную игру. Они будут счастливы, как думаете?
– Но…
– Завтрак через двадцать восемь минут, – уже рычу я. Если сейчас эта чума не уйдет из моего кабинета, я слечу с катушек.
– Ну, если вы не боитесь загреметь в инфекцию с отравлением, – фыркает нянька, но тут же срывается с места, увидев мой взгляд.
– Папочка, ты что хочешь с нами сделать? – интересуется Януся, когда я вваливаюсь в детскую с шашками в руках и шахматной доской. Анечка смотрит на меня, как на привидение. И мордашки моих малышек настолько удивленные, что у меня в груди что-то переворачивается. Дети не должны так реагировать на желание отца побыть с ними. Странное чувство вины. Что происходит? С тех пор как эта рыжая ведьма появилась в моем доме происходит какая-то чертовщина.
– В шашки хотел с вами порубиться, – выдыхаю я. Надо бежать из дома. Как я это обычно делаю. Уйти в работу с головой, поставить раком всех своих топов, потом поехать к моей давнишней любовнице, расслабиться, снять напряжение. Пожрать в ресторане. А я стою как идиот с шашками в руках. И мои дочки, кажется даже напуганы моим пришествием.
– Порубиться? – удивленный бас Януси больше похож на стон. – Папа, ты заболел? Люсю уволил все таки? Обанкротился? Мы теепрь нищие, да? – мне кажется в голосе Януси я слышу надежду. О, черт.
– Зелья съел ложку ведьмовского. В кухне ваша Люся, готовит завтрак. Я уволил Милано. Хотя, лучше бы дал пинка под зад няньке, – бурчу я, вспомнив снова гадостную жижу. – Так вы как в шашки?
– А мы не умеем, – Анечка, моя умничка, стоит сложив на груди ручки. Им по семь лет. И никто не научил их играть в гребаные шашки. Никто? А кто был должен? Няньки, меняющиеся, как стекляшки в калейдоскопе? – Пап, ты скажи, ты что решил все таки нас отправить в пансион?
– С чего такие умозаключения? – интересуюсь, опускаясь прямо на пол. Раскладываю на полу доску, начинаю расставлять шашки.
– С того, что ты по-турецки сидишь на полу в нашей комнате в костюмных брюках и белой рубашке в рабочее время и притворяешься нормальным папочкой, – басит Януся. – Это же… Короче все медведи уже наверное в лесу передохли. Наверное в тот момент, когда ты шашки где-то надыбал в нашем доме.
– Мы играем или нет? – начинаю заводиться я, нетерпеливо поглядываю на часы. Морок с меня сходит, я возвращаюсь к своему нормальному состоянию. Чертовы шашки. – У нас пятнадцать минут до завтрака.
– А, ну понятно. Нет, папочка, не играем. Давай лучше поиграем в «правда или ложь».
Я не знаю что это за игра. Я хочу сбежать. Ноги у меня затекли. А мои дочери… Я их тоже не знаю, как и они меня. Чувствую вину, но… Я ведь не хочу ничего менять. Так что я сейчас делаю здесь?
В столовую я вваливаюсь выжатый как лимон. Лучше подписать сто договоров, чем играть с маленьким девочками в чертову игру, где надо изворачиваться и лгать прямо в их доверчивые глазенки. Ну, ничего. Сейчас Люся накосячит с завтраком, я на ней оторвусь и наконец сбегу в мир, которы сам выстроил вокруг себя. Ну что можно успеть за двадцать минут? Она точно не справится, и тогда…
– Тадам, – вздрагиваю, услышав голос в пространстве. Успела, мать ее? Она точно колдунья, самая гадостная и боггомерзкая. Как в мультике была, про Карлика Носа из моего детства. Малышки ерзают на своих стульях, смотрят настороженно и выжидательно. – Чего скисли, господа Метельские, как сметана прошлогодняя? – слишком уж довольна нянька. Чересчур. И я начинаю чувствовать себя маленьким мальчиком, предвкушающим новогодний подарок.