Бросив телефон на стол, я откинулся на спинку кресла и провел руками по волосам. У меня есть потенциальный стукач, операция, находящаяся на острие ножа, и няня — все они запутались в этом беспорядке. Интуиция подсказывает, что все они связаны между собой.
К черту, пора разобраться во всем самому. И начать надо с этой новой няни.
Я хватаю пиджак и направляюсь к двери. Если в этой операции есть слабое звено, я должен найти его и устранить. Новая няня, Эмма, — самое подходящая кандидатура для начала. Она — чужак, неизвестная переменная в уравнении, которое и так слишком сложно.
Я останавливаюсь перед ее дверью. На мгновение я задумываюсь о том, чтобы постучать, сделать это вежливо. Но вежливость еще ничего не дала мне в жизни. Я поворачиваю ручку и толкаю дверь.
Она там, выглядит удивленной, но не испуганной. Хорошо. Мне не нравится, когда люди сдаются.
— Нам нужно поговорить, — говорю я, встречаясь с ней взглядом. — Сейчас.
— Почему вы, ребята, никогда не стучите? — Она отвечает, явно раздражаясь.
Уголок моего рта приподнимается в довольной ухмылке. Наверное, Александр, этот ублюдок никогда не был склонен к любезностям.
— Может быть, нам нравится держать тебя в напряжении, — отвечаю я, — но хватит об этом, у нас есть более важные вещи, которые мы должны обсудить.
Смена тона привлекает ее внимание. Забава в ее глазах исчезает, сменившись блеском озабоченности.
— Хорошо, — говорит она, — я слушаю.
Я делаю шаг в комнату, закрывая за собой дверь с тихим щелчком.
— Садись, — приказываю я, жестом указывая на стул у ее стола. Она мгновение колеблется, словно взвешивая варианты, а затем садится.
Обойдя стол с другой стороны, я прислонился к нему, скрестив руки на груди, и встречаюсь с ней взглядом.
— Итак, Эмма, расскажи мне о себе.
— Я уже прошла через собеседования, — начинает она, явно опять раздражаясь. — А в чем, собственно, дело?
Я прервал ее, мой голос понизился на октаву.
— Меня не интересует, что написано в твоем резюме. Я хочу знать, из чего ты сделана, с чем ты можешь справиться. Эта работа не просто присмотр за ребенком. Речь идет о том, чтобы стать частью мира, о существовании которого большинство людей даже не подозревает. Сможешь ли ты справиться с этим?
Она сглотнула, ее глаза немного расширились, но она не разрывает зрительного контакта. Хорошо, у нее есть мужество.
— Сможешь ли ты справиться с неожиданным? — Без предупреждения я отталкиваюсь от стола и сокращаю расстояние между нами, стоя в нескольких сантиметрах от нее. Я вижу, как ее глаза опускаются к моим губам, и не могу удержаться от ухмылки. Я наклоняюсь, мои губы почти касаются ее уха. — Ты справишься со мной?
Ее дыхание сбивается, и я понимаю, что попал именно туда, куда хотел. Она одновременно заинтригована и осторожна — опасная, но манящая комбинация. Я отстраняюсь, по-прежнему не сводя с нее глаз.
— Ты справишься со всеми нами?
Она нахмурила брови, явно смущенная.
— Что ты имеешь в виду под всеми вами?
Я выпустил беззлобный смешок.
— Ты не такая неопытная, какой притворяешься, Эмма. Ты знаешь, что мы за люди. Ты работаешь не только на меня, ты работаешь на всех нас. А это влечет за собой определенные ожидания.
Ее глаза сузились в подозрении.
— И что же это за ожидания?
Я снова наклоняюсь к ней, мое дыхание обжигает ее шею.
— Абсолютное послушание, — говорю я мягко, подчеркивая каждое слово. — Полная свобода действий. Никаких вопросов. Как думаешь, ты справишься с этим?
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — наконец говорит она, ее голос ровный.
— Играешь в жеманство, да? Мы оба знаем, что ты не настолько наивна, Эмма. — Я наклоняюсь к ней так близко, что чувствую запах ее духов.
— Я действительно не…
— С кем ты переписывалась в последний раз, Эмма?
— Это тебя не касается, — отвечает она с вызывающим видом.
— Ты что-то скрываешь, Эмма? На кого ты работаешь? — Я беру ее за подбородок и заставляю поднять на меня глаза. Ее губы подрагивают, как будто она собирается что-то сказать, но решает не делать этого. Тепло ее кожи — разительный контраст с холодом моих рук. Она словно воплощает в себе все то, чего так не хватало в моей жизни: теплоту, невинность, уязвимость. Но это делает ее еще и опасной, опасно соблазнительной.
Ее глаза расширяются, она явно смущена.
— Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду, но ты можешь взглянуть на мой телефон. Вот, пожалуйста.