— Что с тобой случилось, Александр? Что превратило тебя в такого холодного человека?
Я ожидаю протеста, попытки отмахнуться от этого, как от ничего особенного. Я ожидаю насмешки или какого-нибудь другого отвлекающего маневра. Вместо этого он смотрит на меня суровым взглядом.
— Ты должна делать то, что нужно, чтобы выжить, Эмма. В этой жизни нет морали и благородства. Теперь ты это знаешь.
Это суровая правда без прикрас.
— Я не так представляла себе свою жизнь, — тихо говорю я, — и к этому нужно привыкнуть.
Александр кивает в знак понимания.
— Нелегко перейти к такой жизни. Но ты сильная, Эмма. Сильнее, чем ты себе это позволяешь.
Я отвожу взгляд, чувствуя, как внезапная волна эмоций захлестывает меня.
— Я не чувствую себя сильной, — тихо признаю я.
Он мягко кладет руку мне на плечо, его прикосновение успокаивает.
— Ты противостояла своей сестре, Эмма. Ты не позволила ей манипулировать тобой и дальше. Это требует мужества.
Я медленно киваю, вникая в его слова.
— Я не хочу быть такой, как она, Александр. Я не хочу быть безжалостной и холодной.
— Ты не будешь такой, — твердо говорит он.
Он прижимает поцелуй к моей щеке.
— Мы скоро отдадим Алину, — говорит он.
— Что? Как? — Удивляюсь я и смущаюсь.
Александр объясняет:
— Это наш способ заключить мир. Перемирие с семьей Морозовых.
Я не могу не улыбнуться.
— Я буду скучать по этой маленькой девочке.
Он смотрит на меня, и в его глазах появляется нотка сентиментальности.
— Я тоже буду.
— Значит ли это, что я тебе больше не нужна? — Вопрос вырывается прежде, чем я успеваю его остановить.
Он смотрит на меня, на его губах играет лукавая ухмылка.
— Ты шутишь? Ты только начинаешь, Эмма. Ты так многое можешь сделать. Так много мы можем сделать вместе.
Я чувствую волнение от его слов, чувство принадлежности, которого никогда раньше не испытывала.
— Что ты имеешь в виду?
Он наклоняется ближе, его голос низкий и побуждающий.
— Дмитрий и Николай сейчас на улице.
Он нежно целует меня в шею. Я чувствую тепло, распространяющееся по моему телу.
— И…? — Спрашиваю я.
— Им не разрешено входить сюда, видеть тебя, но я хочу, чтобы они тебя слышали.
— Слышали меня?
Руки Александра скользят по моей талии, притягивая меня ближе.
— Я хочу, чтобы они услышали, как ты выкрикиваешь мое имя. — В его словах звучит соблазнительное обещание, его глаза встречаются с моими в горячем взгляде.
Я чувствую прилив желания, возбуждение нарастает внутри меня. Поддаться предложению Александра означало бы полностью принять эту новую жизнь и все, что она влечет за собой.
Почему бы и нет, думаю я про себя. Жизнь коротка. И я уже прошла этот путь.
Я наклоняюсь для поцелуя, прижимаясь к нему всем телом.
Когда наши губы встречаются, Александр притягивает меня к себе на колени, а его руки начинают ласкать мое тело. Я чувствую, как твердая эрекция прижимается ко мне, и от этого по позвоночнику пробегают мурашки. Я прерываю поцелуй на мгновение, чтобы перевести дыхание, но Александр не сдается. Он проводит поцелуями по моей шее, впиваясь зубами в кожу.
— Скажи это, — шепчет он мне на ухо. — Скажи им, кому ты принадлежишь.
Я знаю, что он имеет в виду. Он хочет, чтобы я выкрикивала его имя, пока Дмитрий и Николай слушают снаружи. Это опасная игра, но и захватывающая. Я хочу этого так же сильно, как и он.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и он кивает, давая мне разрешение отпустить.
Я откидываюсь назад, выгибаясь всем телом, пока руки Александра блуждают по мне.
— Александр! — Кричу я так громко, как только могу.
Он захватывает мой рот в еще один обжигающий поцелуй, его пальцы впиваются в мою плоть. Я почти ничего не осознаю, кроме ощущений, проносящихся сквозь меня. Мое тело кажется живым и электрическим под его прикосновениями.
— Хорошая девочка, — шепчет он, проводя губами по моим ключицам. Его дыхание обжигает мою кожу.
Я тянусь сзади и расстегиваю молнию на платье, чувствуя, как материал сползает вниз, открывая лифчик и стринги.
Снаружи слышно, как ботинки Николая вышагивают взад-вперед, нетерпеливо ожидая, когда он войдет внутрь. Мысль о том, что они подслушивают, заводит меня еще больше, и я прижимаю руку к промежности Александра. Я чувствую, как твердый член напрягается в штанах, умоляя освободить его. Он стонет, когда я трусь о него, тщетно пытаясь сдержаться.
— Чего еще ты хочешь? — Ворчит он. — Скажи мне.
Я упираюсь бедрами в его промежность, вжимаясь в него с небольшим усилием.