Порывшись в бумажнике, он открыл дверь. Наличных оказалось мало, потому что с ним поиграла Мелисса. Он содрогнулся, подумав о том, какой станет его племянница через несколько лет.
Берегись, мир!
— Алекс…
Услышав невыносимо знакомый, женский голос, Алекс поднял голову, уверенный, что ему это послышалось, потому что Карли никак не могла стоять там и тем более быть разносчиком пиццы.
Пиццы не было, но она определенно стояла там. В темном парике. Голубые глаза сверкали под огромными очками. В такой же мешковатой одежде, как и раньше. И в шляпке. Ему показалось, что он вернулся в свою жизнь на месяц назад.
Какое-то нелепое мгновение он смотрел на нее, уверенный, что вызвал ее в воображении. Она смотрела в ответ.
Время остановилось.
Затем тишину нарушили обычные дневные звуки. Шум машин. Пение птиц. Миссис Триковски напевала с другой стороны забора, вероятно, в этот самый момент взбираясь на дерево, чтобы шпионить за ними.
— Привет. Это вы искали няню? — наконец, прошептала Карли.
— Привет. Да, — прошептал он в ответ охрипшим от волнения голосом.
— Почему ты раздет?
Он посмотрел на себя и понял, что стоит в одних плавках. Ее глаза жадно пробежали по его телу, как ласка, и он почувствовал, как напрягся. Он не знал, как себя вести. Но перед ним стояла все та же Карли.
— Я очень рад тебя видеть, — сказал он. Она стояла неподвижно.
— Ты уверен, Алекс? Потому что в последний раз, когда мы виделись…
— Совершенно уверен. — Карлин полностью взяла дело в свои руки.
Слегка пошатываясь, она потянулась к дверному проему. Алекс попытался поддержать ее, но она оттолкнула его: "Я в порядке".
Определенно она не была в порядке. Она стала бледная, как стена. Когда потеряла сознание, он успел подхватить ее.
— Не надо. Я могу идти, — но ее голова упала ему на грудь.
— Ш-ш-ш… — Он не мог говорить и нести ее.
Он чувствовал ужасную слабость от беспокойства. Она похудела, и сейчас ее кожа была почти прозрачной. Что случилось?
Пинком захлопнув входную дверь, он стоял в коридоре, не желая отпускать ее теперь, когда она наконец оказалась в его объятиях.
— Карли, ты заболела? Я сейчас вызову врача.
— Нет. Скоро все пройдет. — он лег на диван, положив ее голову себе на плечо.
— Когда ты вошла, я только взглянул на тебя, Карли, и понял. Я знал, что ты будешь значить для меня, и это напугало меня до смерти. — Она оставалась совершенно неподвижной, с закрытыми глазами. — Все в тебе было странным. Но я влюбился, как мальчишка. — Он затаил дыхание, ожидая знака, что это было то, что она хотела услышать.
Но она не пошевелилась. Он склонился над ней, нуждаясь в ответе, даже если бы она рассмеялась ему в лицо.
Но в ответ услышал тихое сопение. Она спала. Крепко и спокойно. Словно только что вернулась домой из длительной поездки. Спит. Он только что впервые в жизни излил свое сердце, рассказав женщине о своих истинных чувствах, и она проспала все это.
Карли лежала на боку, лицом к нему, и он не мог не заметить, как она устала. Это проявлялось в каждой черточке лица и линии тела, по которой он так скучал. Ей было нехорошо, и что бы она ни говорила, это беспокоило его. Под глазами у нее залегли тени, портившие ее бледную кожу. Одна ее рука была подложена под щеку. Другая прикрыла живот в защитном жесте, который подтверждал, что у нее, должно быть, болит живот. Наверное, грипп. Он умирал от желания узнать, что привело ее сюда.
Неужели она скучала по нему? Возможно ли это? Или его объявление привело ее сюда? Но придется подождать.
— Все в порядке, — прошептал он, наклоняясь ближе, чтобы нежно поцеловать ее в висок. Осторожно снял парик и очки. — Спи. Поправляйся. Все остальное может подождать.
При этих словах она судорожно вздохнула, и все ее тело расслабилось. Затем ее рука, прижатая к животу, разжалась, и она погрузилась в глубокий сон. И из ее пальцев выпал сложенный листок бумаги.
Он развернул порванный, с загнутыми уголками клочок газетной бумаги, и его сердце снова затанцевало. Это было его объявление.
Карли просыпалась очень медленно. И тут она вспомнила. Она не была дома, в своей постели. Она вспомнила объявление, вспомнила, как схватила только сумочку и помчалась в аэропорт. Она вспомнила, как позвонила Франческе со своего мобильного телефона с кратким объяснением, и ей весело сказали: "Давай".
К тому времени, когда она появилась на пороге дома Алекса, она была всего в мгновении от того, чтобы упасть в обморок. А потом она заснула рядом с ним. Она застонала, и твердая, теплая рука скользнула по ее щеке: " Ты проснулась?" — его глубокий голос был очень близко.