Потом наступил вечер и парню стало не до слежки. Громкая музыка, которая раньше была для него аперитивом к хорошему отдыху, теперь мешала сосредоточиться, а каждый удар баса неприятной вибрацией отдавался в барабанных перепонках. Он варил, резал, чистил, жарил, резал, варил, носил ящики с продуктами со склада и из холодильника, резал эти самые продукты, а потом варил. Это было ужасно. Как такое напряжение выдерживает старушка Мэгз, Пит не представлял.
К концу дня (или к началу ночи) спину ломило так, что хотелось плюнуть на четыре миллиона лет эволюции и стать на четвереньки. Музыку уже выключили, но в висках продолжал отбиваться ритм последней композиции. Убрав последствия своей, пока еще не очень умелой, готовки, Пит снял фартук и отправился на поиски Китнисс. Несмотря на то, что он ужасно устал и еле стоял на ногах от непривычной работы, он хотел проводить Кит до дома. Пит преследовал сразу две цели: во-первых, было уже слишком поздно для одиночных прогулок (хоть все в один голос утверждали, что двенадцатый - самый тихий и не криминальный дистрикт), а во-вторых, он хотел еще раз поговорить с ней о возвращении, только наедине, без чужих ушей и комментариев, которые могли бы помешать девушке принять правильное решение.
Нужно было как можно скорее убедить ее уехать с ним, потому что Пит уже не был уверен, что не переоценил свои силы. Он всем обещал, что вернется только с Китнисс, но уже после первого дня сильно сомневался, что сможет выдержать целых два месяца такой жизни.
Направившись по коридору в ту сторону, в которую минутой ранее пошли Крис и Китнисс, Пит увидел девушек, которые сидели на пустых бочках из под пива и вовсю дымили. Подлетев к ним, Пит выхватил сигарету из пальцев Китнисс и, сломав ее пополам, бросил на пол.
- Ты что творишь? - от переполнявшего его негодования парень начал кричать. - Совсем с дубу рухнула?
Китнисс невозмутимо достала из пачки новую сигарету и обхватила фильтр губами.
- Что-то не нравится? - Она вздернула подбородок и выдохнула струю дыма прямо Питу в лицо. - С каких пор ты стал таким моралистом и занудой?
- С тех, как начал тесно общаться с тобой, - Пит отвернул голову, чтобы набрать в грудь свежего воздуха. - А с каких пор ты стала строить из себя стерву?
- Могу дать аналогичный ответ. - Девушка стряхнула пепел и еще раз затянулась, даже прищурившись от удовольствия. Она знала, что переигрывает, но не могла остановиться. Кто-кто, а Пит Мелларк точно не имеет права читать ей нотации.
- Китнисс, я тебя не узнаю… Что с тобой стало? - Пит разочарованно покачал головой. Это была какая-то совсем новая девушка, а никак не Китнисс Эвердин.
- Что со мной стало? - Кит тоже повысила голос. - Что все так упорно из меня делали, то и стало! - Она вскочила с кегля и вздернула подбородок повыше. - Ты же сам хотел, чтобы я сняла розовые очки, стала проще и спустилась с Олимпа, на который сама же себя воздвигла! Ну так вот, пожалуйста, наслаждайся! Теперь мы с тобой на одном уровне! Или тебе не нравится то, что получилось? - Она ткнула пальцем ему в грудь и подалась вперед, пытаясь заставить его отойти. Но Пит не тронулся с места, поэтому они оказались почти вплотную. - Не хочу тебя расстраивать, но тогда получается, что тебе не нравишься ты сам, потому что отныне я - твое подобие!
Ее щеки покраснели, губы кривились от ярости, а серые глаза, глядящие на него снизу вверх, но при этом, свысока, сверкали гневом. Но не глаза сейчас занимали парня.
Он точно помнил, что раньше была расстегнута только одна пуговица. И о том, что находится под рубашкой, можно было только догадываться. Теперь их стало две. Может, вторая расстегнулась случайно? Слабая петля, быстрые, резкие движения… А Китнисс и не заметила.
Но факт оставался фактом: с высоты его роста Питу был отлично виден верх обоих полушарий, и даже край бежевого бюстгальтера, который заканчивался мелким кружевом. Грудь разъяренной девушки высоко вздымалась при дыхании, и каждую вторую секунду перед Питом представало это завораживающее зрелище. Они как будто играли в прятки, дразнили, манили…
Китнисс, наверное, ждала от него какого-то ответа, продолжая буравить его взглядом, а он свой не мог отвести от прекрасного вида. То, что видна была только малая часть, еще больше распаляло его любопытство. Сейчас бы провести пальцем по краю белья, невесомо прикасаясь к нежной коже, сорвать с нее эту глупую рубашку, наплевав на оставшиеся пуговицы, завести руки ей за спину, прижимая к себе, одновременно расстегивая лифчик и, наконец, насладиться видом ее красивой, упругой груди. Затем развернуть девушку к себе спиной, поцеловать в изгиб шеи, расположив обе руки на груди, большими пальцами провести по твердым соскам и сжать, потом погладить и опять сжать…
Пит был зол и раздражен, да еще и воображение рисовало слишком реалистичные картины. Почувствовав, что в штанах стало тесновато, он чертыхнулся себе под нос и резко отвел взгляд в сторону. Но наткнулся на лицо Крессиды, о присутствии которой уже успел забыть. Она же, в свою очередь, с горящими глазами наблюдала за сценой между сослуживцами.
- Ребята, это даже круче, чем мой любимый сериал. - Она окинула их восхищенным взглядом. - Только не прогоняйте меня, пожалуйста, я умру от любопытства, если не увижу продолжения.
Что еще мог сделать Пит? Конечно, сбежать домой, буркнув что-то нечленораздельное напоследок. Морозный воздух немного остудил разыгравшееся воображение, которое одну за другой подкидывало все новые картинки с Китнисс в главной роли. Сначала полуголой, потом абсолютно нагой… Еще раз чертыхнувшись, Пит набрал в руку снега и приложил к лицу и шее.
На улице было холодно и темно, по дороге Пит не встретил ни одного человека и ни одного фонаря. Тревога начала медленно прокрадываться в его мысли, до краев заполненные Китнисс. Тревога, кстати, тоже была за нее.
Зря он поддался импульсу и ушел, лучше бы он потратил лишние полчаса и еще порцию нервов, но был уверен, что девушка дошла до дома без приключений и уже спокойно спит в своей кроватке. Мысленно обойдя слово “кроватка”, Пит прошел внутрь общежития для рабочих, в котором отец снял ему комнату.
Первая ночь на новом месте прошла тяжело: он периодически просыпался, сначала от тревоги за Китнисс, потом из-за шахтеров, которые жили в соседних комнатах и которым нужно было очень рано вставать на работу. Открыв глаза в очередной раз, Пит увидел, что на улице уже светло. На часах было только семь, и можно было бы поспать еще, но воспоминание о том, что теплая вода есть только до восьми, заставило откинуть одеяло и поднять свое тело с продавленной кровати. Потому что холодный душ в его сегодняшние планы не входил.
Пит старался не думать о том, сколько человек до него пользовались и этой комнатой, и этой кроватью, и этим душем. И как они это делали. Засунув свою брезгливость подальше, Пит на скорую руку сделал пару бутербродов и заварил чай. Деньги, которые отец выделил на жизнь до первой зарплаты, катастрофически быстро заканчивались, а нужно было еще купить много чего, в том числе и кофе. С тоской вспомнив турку и специальный ящичек с приправами для создания ароматного напитка, Пит решил, что нужно обязательно спросить у Китнисс название кофе, который она все время покупает.
Кит, которая пришла позже всех, заметив Пита, носившего на кухню нужные на этот день продукты, демонстративно достала сигарету и пошла курить. Недолго думая, Пит схватил оставленную на подоконнике пачку и, хорошенько смяв, бросил в мусорное ведро. Так как спать этой ночью никак не получалось, он потратил неожиданно свободное время на размышления, и пришел не к самым утешительным выводам: он, как никто другой, поспособствовал превращению Китнисс из милой скромной девушки в эту курящую и ругающуюся оторву. Конечно, у нее есть своя голова на плечах, и она сама отвечает за то, что с собой делает… Но что-то подсказывало Питу, что это все маска, надетая специально для него, которая легко снимется, если не затягивать и хорошенько подковырнуть. Потому что, заигравшись в эту роль, она может и не заметить, как маска прилипнет и станет неотделима от нее самой. А в том, что она только для него, Пит не сомневался. Гейла ведь здесь не было.