Вскинув на Пита испуганные глаза, Китнисс, осознав, что он пытается сделать, закатила глаза и прыснула. Ничего не меняется.
Пит вел себя странно, но и она ведь не совсем нормальная, да? Понимая, что, если не сделает этого сейчас, больше может никогда не решиться, Кит собрала всю волю, всю свою смелость в кулак и решила задать вопрос в лоб. Не важно, будет ли его ответ таким, какой она хочет услышать. В конце концов, лучше сделать и жалеть, чем всю оставшуюся жизнь жалеть, что не сделала.
- Вот объясни мне, Мелларк, почему все самое сложное за тебя делают другие? Даже в любви за тебя пришлось признаваться твоему отцу. Нет, я, конечно, рада, что хоть так узнала о твоих чувствах, но неплохо было бы услышать подтверждение от тебя лично.
Захлопав глазами, Пит почувствовал, как краснеет. Он понятия не имел, о чем говорит Китнисс. Увидев реакцию парня, Кит выпустила из руки довольно помятый листок и положила его на стол. Более менее разгладив лист подрагивающими, выдающими ее с потрохами, пальцами, она выжидающе посмотрела на соседа, который пялился на письмо, как на особо ядовитую и неприятную змею. Решив, что никаких осознанных действий она от Пита в данный момент не дождется, девушка нервно усмехнулась и одним пальчиком пододвинула лист бумаги к самому носу Мелларка и тем же пальцем ткнула куда-то в середину.
- Это правда? - Она даже не представляла, что будет ТАК бояться его ответа, что голос будет так ломаться посреди короткой фразы, что руки будут так дрожать. В ее представлении все выглядело куда проще - там ей приходилось только слушать, как Пит высказывает ей, что она полная дура и может катиться на все четыре стороны, молча кивнуть и продолжить жить своей жизнью. Ну, а в самых смелых мечтах они практически не разговаривали, он признавался ей в любви и уносил на руках в закат (и ничего, что разговор должен был произойти утром). Но сидящего и молчащего парня с выпученными глазами она точно не рассчитывала перед собой увидеть. И… Мамочка, как же страшно ждать его ответа! Как будто от этого зависит ее дальнейшая жизнь. Хотя… Стоп. Ведь так и есть.
Пит, наконец, перевел недоуменный взгляд на лист перед собой. Он был исписан ровным, чуть округлым почерком и довольно сильно потерт по краям и на сгибах, как будто его читали и перечитывали много раз. Искоса взглянув на нервничающую на соседнем стуле девушку и убедившись, что она не собирается никуда исчезать, Пит начал быстро пробегать письмо глазами.
“Уважаемая, нет, дорогая мисс Эвердин!
Вы даже не представляете, как стыдно мне писать это письмо. Я прекрасно понимаю, что должен был приехать и сказать все это лично, но, боюсь, в таком случае до двенадцатого доберется только кучка пепла. Я не смог бы (и не имел бы права) посмотреть Вам в глаза - настолько я чувствую себя виноватым перед Вами.
Во всем, что произошло с Вами, в Вашей испорченной жизни виноват только я один, и я должен исправить допущенную ошибку. Так как повернуть время вспять у меня возможности нет, я постараюсь сделать то, что возможно на данный момент.
Признаюсь честно: несмотря на то, что в самом начале между Вами и Питом возникло сильное недопонимание, я был отчаянно рад, что Вы появились в его жизни. Я видел, что мой сын становится взрослее и рассудительнее рядом с Вами, что он учится анализировать свои поступки и исправлять ошибки. Я вижу, как сильно Пит полюбил Вас, Китнисс.
Вам за короткое время удалось достичь того, чего я не мог добиться от него в течении многих лет. Боюсь, еще недавно я бы посмеялся над человеком, который сказал бы мне, что мой сын согласится уехать в отдаленный дистрикт, работать и жить только на заработанные им самим деньги. Более того, предложит это сам!
Вы и глубокое чувство к Вам совершили невероятное. Простите, что я так смело строю предположения о его чувствах, но, как бы сложны ни были наши отношения, он мой сын, и я вижу в нем то, что он скрывает от всех, в том числе, и от самого себя. Он любит, впервые так сильно и преданно. Я вижу в нем себя, молодого и влюбленного, поэтому прошу Вас проявить милосердие и простить его за все те глупости, что он успел натворить. Не знаю, насколько для Вас важны его чувства, и взаимны ли они, но уверен, что, в любом случае, человечность и сострадание стоят у Вас на первом месте среди жизненных ценностей.
В любом случае, Вы проделали огромную работу, гораздо большую, чем изначально требовалось по нашему договору. И, независимо от того, будет ли у Вас что-то с моим сыном, я хочу помочь Вам вернуть вашу жизнь.
Вся сумма, честно Вами заработанная, лежит на счету, который я открыл на Ваше имя. Вы можете воспользоваться ими в любой точке Панема, и, если даже не захотите возвращаться в столицу, у Вас будет к ним доступ. Но если решите вернуться и продолжить обучение, я буду очень рад, если Вы согласитесь пройти стажировку с дальнейшим трудоустройством (если Вас все устроит, конечно, я не смею настаивать, хотя буду бесконечно рад заполучить такого специалиста) в моей компании.
Буду ждать Вашего решения.
С глубочайшей благодарностью и уважением, Джон Мелларк.”
- И?.. - Пит удивленно посмотрел на девушку. Пока он читал, его сердцебиение пришло в норму, и он был уже в состоянии здраво рассуждать. Так вот что это было за письмо. И ведь отец ему ни слова не сказал! Наверное, не хотел давать ложную надежду.
- И?!? - Китнисс почувствовала, как лицо полыхнуло, заставляя глаза слезиться от жара. - Это все, что ты можешь сказать? Как насчет моего, самого главного, вопроса? - Черт, Китнисс же не собиралась плакать! Да что же с ней такое? - Так это правда?.. - Задышав глубоко в попытке успокоиться, девушка с силой сжала злополучный листок. - А в общем, не нужно, не отвечай. Ты считаешь меня чуть ли не проституткой, хоть у меня и отношений-то толком никогда не было, а какая может быть любовь к такой девушке? Прости, что потревожила, ну дура я, что ж поделать… Думала, моя любовь взаимна… - Скомкав в руке надежду, которая вела ее всю последнюю неделю, Китнисс сделала движение в сторону, чтоб пересесть на одну парту назад, на пустовавшее сейчас место Гейла, который перевелся в филиал университета в одиннадцатом, чтобы быть поближе к своей почти семье.
Сумка, которую девушка хотела переместить вместе со своим телом, видимо, зацепилась за стул, и никак не хотела с него сдергиваться. В одной руке сжимая злосчастное письмо, она пыталась снять непослушную вещь со спинки левой рукой, и это было крайне неудобно. Как и вся ситуация в целом. По крайней мере, она попыталась, она позволила себе смелость спросить напрямую. Прекрасно понимая, что ей стоит как можно быстрее убраться из-за этого стола, Китнисс со всей силы дернула сумку на себя и услышала сдавленное мычание, прозвучавшее совсем рядом. Рука, сжимающая одну из ручек сумочки и не дающая ее хозяйке уйти, из-за резкого рывка ударилась об острый край спинки, что заставило Пита поморщиться. Но не смогла заставить разжать руку.
- Хватит уже бегать. - Теперь парень выглядел как кот, слопавший, наконец, самую жирную и вкусную мышь. Губы подрагивали от нахальной улыбки, а глаза светились озорством и… любовью? - Между нами всегда было слишком много недомолвок, тебе так не кажется? - Удостоверившись, что Китнисс его слушает и побег временно отложен, Пит переместил руку с женской сумки на женскую коленку, чем заставил облапываемый объект мило зардеться. - Определенно, пора прекращать мало говорить и много думать, и это касается нас обоих. - Сделав глубокий вдох, парень сильнее сжал руку и, пододвинув ее чуть выше, удобно устроил ее на женском бедре. - Я люблю тебя. Так сильно, что даже не представляю своей дальнейшей жизни без тебя.
Пафосные, громкие слова, которые произносили любимые губы, больше подошли бы герою женского романа или сериала, но голубые глаза смотрели так просто, так внимательно и серьезно, что им нельзя было не верить. Ну кто виноват, что все возможные вариант признания в любви настолько истаскали, что самые красивые и искренние слова, идущие напрямую из сердца, сейчас можно воспринять лишь как шутку или пародию? Не отрывая взгляда от самых прекрасных на свете голубых глаз, Китнисс настолько зависла в своих мыслях, что не заметила, что пауза затягивается.