Эта девушка была временами даже забавной, но она не могла занять в маленьком кошачьем сердце место его двух предыдущих хозяек. И когда вернулась Китнисс, кот еле удержал себя в лапах, чтобы не броситься ей на шею от радости. Джоанна такой выдержкой не обладала, поэтому то, что она повисла на хозяйке всем своим весом, заставило Лютика только скривиться. Люди такие несдержанные! Не то, что коты, которые могут заставить себя не только отвернуться от любимого человека, ударив по протянутой к ним руке метелкой хвоста, но и демонстративно отодвинуться от этой самой руки, когда она попытается почесать чувствительное место за ушком. Правда, когда его начали подкупать едой… Тут уж и обида, и гордость были бессильны. Ну как можно было устоять перед ароматами, от которых даже усы начинали подрагивать в нетерпении после такой длительной молочной диеты? Конечно, хозяйка не получит так сразу полное прощение, не за две миски еды - это точно, он будет продолжать крутить хвостом еще некоторое время, чтобы она наверняка поняла, что нельзя так поступать с друзьями.
Лютик вылизал миску до блеска, не оставив от рагу ни кусочка, и, с тяжелым скрипом пройдя по кровати, уселся возле любимых ног. Да, он не собирается показывать своей ветреной хозяйке, что рад ее видеть. Но сейчас ведь она спит, да? А он так скучал… Тронув одной лапкой спящее тело и не получив никакой реакции в ответ, Лютик аккуратно, прислушиваясь после каждого шага к сопению на подушке, пробрался к середине кровати и вщемил свою тушку между спящими людьми. Поднырнув своей острой мордочкой под женский подбородок, кот прикрыл глаза и блаженно заурчал.
После всего, что они пережили по собственной глупости, молодые люди начали очень трепетно относиться друг к другу и к своим отношениям. Китнисс готова была держаться за мужскую руку все то время, что они проводили вместе. Пит не мог ни на чем сосредоточиться, нетерпеливо ожидая следующей встречи со своей любимой. Правда, когда она была рядом, он тоже не мог собрать свое внимание в кучку, только уже по другой причине. Им приходилось расставаться только на ночь, потому что они вместе ходили на учебу, потом вместе ехали на стажировку в компанию Джона Мелларка. Но и этого им было мало Поэтому через месяц поочередных ночевок друг у друга было принято стратегически важное решение жить вместе. Ну как - было принято. Пит давно этим грезил, но не хотел торопить девушку и давить на нее, все еще опасаясь, что она его бросит, а Китнисс, так же давно об этом мечтавшая, не хотела лишать парня свободы, и жутко, до дрожи в коленках, боялась разочаровать его или не оправдать его доверие.
Так и ходили бы вокруг да около, если бы не срыв парня, который однажды ввалился в маленькую квартирку с пустыми чемоданами и начал с остервенением запихивать в них вещи своей любимой. Любимая, в свою очередь, тихо офигевала от наглости гостя. Не в состоянии даже издать хоть писк против, она зависла с чашкой кофе в руке, так и не донеся ее до рта, и молча смотрела, как Пит запихивает ее одежду в чемодан, что-то бубня себе под нос. Вмешаться, все же, пришлось, потому что, удовлетворенно осмотрев итоги своих стараний (а это абсолютный кавардак в комнате и два чемодана, которые не смог бы застегнуть даже мастер спорта по тяжелой атлетике), Пит, не глядя нащупав что-то теплое и пушистое (и когда Кит успела прикупить меховую шапку?), потянул это к третьему, пока пустому, чемодану. Лютик такое терпеть не намерен был, поэтому, оставив на руке парня “привет от шапки” в виде трех кровоточащих полосок, гордо удалился в другой конец комнаты и осуждающе уставился на молодого парня. Нет, ну разве это не возмутительно? Он и так дал свое кошачье добро на равноправное владение хозяйкой, терпел попеременно то его присутствие, то ее отсутствие, а теперь еще и это? Нет, он, конечно, рад был за девушку, которая с появлением светловолосого мужчины стала гораздо счастливее, но на такое он не подписывался!
Теперь Китнисс, как никогда до этого, уверенно смотрела в будущее сверкающими глазами. Она была до неприличия счастлива, и даже не пыталась это скрыть. Уверена в себе, в Пите и в будущем. До сегодняшнего дня.
Единственный страх, который красной нитью пронизывал беззаботную жизнь девушки - что Пит в ней усомнится, а у нее не будет доказательств в свою пользу, он ей не поверит и бросит. Поэтому Китнисс ВСЕГДА вела себя очень аккуратно. Помня о гипертрофированной ревности парня - не позволяла себе даже намек на флирт. Зная об усиленной еще в десять раз этой же ревности, направленной на Гейла, все разговоры с ним вела в присутствии любимого. И вот как… как она допустила такое?
Они всегда предохранялись. ВСЕГДА. Без исключения. Обсудив совместное будущее, оба решили, что для детей рановато. И дело даже не в том, что до окончания университета оставалось меньше, чем полгода. Просто они хотели сначала немного пожить для себя самих, пожениться без подталкивания в спину сроком и без пальцев, тыкающих в округлившийся животик невесты. По любви, а не по необходимости. Поэтому они не рисковали со всеми этими “неподходящими днями” и “клянусь, я смогу вовремя остановиться”. Старые добрые презервативы казались самым надежным и действенным методом. Да, были этих два процента, которые только добавляли каплю адреналина в кровь молодых людей. Всего два процента. Целых гребаных два процента.
Китнисс прекрасно понимала, что ей просто не повезло. Ну кому, как ни ей, было точно известно, что в ее жизни за последний год был только один мужчина. Во всякие бредни с залетом от ободка унитаза она не верила, так что была уверена, что беременна от Пита. В принципе, она бы даже не расстраивалась - она точно знала, что любит Пита так, как не сможет полюбить никакого другого мужчину на свете, и она была бы счастлива родить от него ребенка - мальчика или девочку - не важно, этот ребенок УЖЕ имел личное место в ее сердце. Но. ОНИ. ВСЕГДА. ПРЕДОХРАНЯЛИСЬ. И Питу, как непосредственному участнику процесса, это было известно.
Отложив тест с положительным результатом на полку, Китнисс решила ненадолго абстрагироваться от проблемы. Вышла на кухню, достала турку и… зависла с полной ложкой молотого кофе в руке. Очень хотелось бы, чтобы это был просто страшный сон, чтобы ей просто показалось, она перенервничала из-за отсутствия Пита, грохнулась в обморок - а это только результат работы ее неадекватного воображения, которое использовало чуть ли не самый сильный ее страх для создания альтернативной реальности в ее голове. Да, конечно, так и есть. Рука с ложечкой дернулась, и пару коричневых крупинок просыпалось на стол. Но… А если нет? Какой тогда, к черту, кофе?
С тяжелым вздохом был заварен ромашковый чай. Он, в любом случае, будет полезней. Да и успокоиться не помешает.
Потягивая медленными глотками напиток, девушка вернулась в комнату и бросила взгляд на полку. Нет, не показалось. Тест с довольным видом лежал все на том же месте. Лучше бы он провалился.
Может, подействовал успокаивающий чай, может, мозг, оберегая ребенка, закрыл сильные переживания за семью замками, заставляя будущую маму держать себя в руках, но Китнисс успокоилась. Даже немного расслабилась, позволяя себе абстрагироваться от тяжелых мыслей, тараном пробивающихся через подкорку. Ее спокойное, радостное будущее рушилось, погребая под обломками мечты о долгой совместной жизни с любимым. Пит не поверит - это раз. Наорет на нее, бросит в лицо сумку с вещами и заставит убираться из его дома и из его жизни - два. Она останется одна, с ребенком на руках и отвратительными перспективами - три. Но четвертый, пятый, шестой и все последующие пункт были не такими угнетающими и крутились вокруг того, что у нее будет ребенок. Любимый ребенок. От любимого мужчины. А это не так уж и мало.
Пит нервно барабанил по рулю пальцами. Чем ближе был родной дом, тем быстрее и громче отстукивали руки нервный ритм нетерпения. Эта поездка в первый, занявшая целых два дня, была необходима отцу, поэтому Питу скрепя сердце пришлось согласиться и отправиться на переговоры, пожертвовав своими законными выходными. Правда, он хотел отказаться. Конечно, он с большим удовольствием провел бы это время с любимой девушкой, даже если бы она заставила его заниматься дипломной работой, но они делали бы это вместе. Он имел бы возможность видеть ее не через экран телефона, разговаривать с ней, обнимать плавные изгибы талии, гладить по теплой коленке… Чертыхнувшись, Пит заставил себя сосредоточиться на дороге. Осталось немного, но он так сильно соскучился, что последние километры до дома уже не сдерживал ногу, которая “незаметно” все с большей силой нажимала на газ.