Доели мы тоже молча. Тишина душила, подливая бензина в огонь, и мне становилось не по себе. Кинула посуду в машинку и пошла в гостиную, включила телевизор, чтобы отвлечься и настроиться на разговор.
Пока настраивалась, не заметила, как рядом со мной присел Виктор, который в упор смотрел на меня. Повернулась к нему и поняла, что сейчас лучший момент, чтобы всё узнать.
— Вероника, я хотел поговорить насчёт вчерашнего, — начал он. Как хорошо, что он сам решил проявить инициативу. Он только открыл рот, как я его перебила.
— Да, насчёт вчерашнего вечера, я ничего не помню, что там было? — всем телом повернулась к нему и забилась в уголок дивана, обнимая подушку. На его лице дрогнули мускулы, что означало, что ничего хорошего.
— Ох, как же так, вот горе то горе, — сказал он, но таким голосом, что был только рад этому. Всё так плохо?
— Так всё-таки, что вчера было то? Я не помню, но знаю, что вытворяла что-то не хорошее, потому что всегда, когда пью, не могу себя контролировать. Стараюсь держаться, но вчера тормоза отказали, — начала себя оправдывать, но понимала, что это бесполезно.
— Я заметил, — прошептал он, кажется, себе, а не мне. — Да там ничего такого не было. Что именно интересует?
— Я приставала к мужикам? — начала с самого главного. Ибо если я целовалась и обжималась с какими-то мужикам перед Виктором, его друзьями и своими подругами, то можно смело уходить в монастырь, ибо мне было очень стыдно.
— Да, — ответил он, смотря за окно.
— Ко многим? — Виктор поморщился. А я поняла, что откуда ему знать? Он же не следил за мной как муж за своей женой. — Ой, хотя ты, наверное, не знаешь.
— К одному, — прокашлялся, взяв пульт, и отключив телевизор.
— Он жив?
— Абсолютно, — так хорошо. Начало хорошее. Один, не тридцать. Да и живой вон, значит всё хорошо.
— Почему я была голая и в твоей кровати? — вот это, наверное, было самое важное, что я хотела услышать. Даже не то, что происходило в клубе, а именно вот этот фрагмент. Заметила, как он взглядом с моего лица переместился по телу, видимо вспоминая. Скажи, что мы не спали. — Ничего же не…?
— Ника, не беспокойся. Я не занимаюсь с сексом с невменяемыми девушками, — усмехнулся. Вот же ж я дура.
— Да-да, прости, — интересно, а если бы я была нормальной, мы бы переспали? Тьфу, тьфу, куда мысли пошли то. — Так всё же?
— Ну-у, ты перепила и попросила тебя отвезти домой. Приехали, на автопилоте понёс тебя к себе, уложил, лёг сам. Ты же проснулась, разделась и со словами: «жарко» уснула. Вот и всё. Ничего не было, отнёс к себе, потому что сам выпил. Ничего не было, — и как от души отлегло. Жарко мне, блин, было.
— А вообще что делала весь вечер?
— Пила, да танцевала, — как — то беззаботно и легко отозвался он. Фух, всё прилично, а я волновалась.
— Душа моя теперь спокойна, — отлегло. Виктор отвёл взгляд и мне это не понравилось.
— Кстати, о чем ты хотел поговорить? Что-то о вчерашнем?
— Хотел сказать, чтобы ты меньше пила, — посмотрел мне в глаза и забылась. Какие же они были красивые, голубые.
— Есть, босс, — произнесла со всей серьезностью и улыбнулась. — Не буду пить больше, только праздникам!
И тут меня осенило.
— Ой, а у меня сегодня день рождения, — а это что значит? Сегодня можно выпить! Во мне начинает говорить алкоголик. Пить всё-таки не буду, а то так и до цирроза печени недалеко. Виктор удивился.
— О-о, с праздником тебя, — он подвинулся ближе и обнял меня, задержавшись так, а потом поцеловал в щёку. Черт, как же это было мило. — Прости, подарка нет, не знал. Что же ты молчала?
— Да я и забыла, — честно сказала, совсем вылетело из головы. Он отпрянул от меня и мне стало не по себе. С ним было тепло, сейчас же снова холодно. И дело в не комнатной температуре.
— Ох, тебе только пятнадцать, а память уже как у пятидесятилетней старушки. Задумайся, — решил он подразнить меня.
— Ой, говорит шестнадцатилетний мальчик, — посмотрела в его лицо и пожалела о своих словах. Он наклонился ко мне очень близко и потянул ко мне руки. И тут начался ад, он начал меня щекотать.
Своим телом накрыл меня, и шустро орудовал пальцами, пока я заливалась смехом и молила о том, чтобы он перестал. На глазах уже выступали слёзы, начала пинаться, и впервые услышала, как Виктор так громко и искренне засмеялся. Несите носилки, мне нужна скорая помощь. Через минуту моя пытка была закончена и я вся красная от барахтанья, тяжело дыша, пыталась взять себя в руки. Босс сидел рядом и улыбался.
— Смейся чаще, — сказала, кинув в него подушку.
Глава 16 (Она)
Виктор странно посмотрел на меня, но ничего не сказал, молча встал со своего места, поправил домашние штаны и пошёл к себе в комнату. Практически сделала ему комплимент, а он взял и ушёл, и ничего не сказал. Ну и пусть идёт.
И чем бы мне сегодня себя занять? Надо куда-нибудь сходить. Звать подруг не буду, а то снова пойдем в клуб и напьёмся ко всем чертям собачьим, а этого ой, как не хотелось. Да и сильно отмечать мою даже некруглую дату, я не хочу, может, схожу, куплю тортик и съём его в одного, ну, может, оставлю кусочек боссу. А потом буду жаловаться на то, откуда у меня ляхи такие. Но моя логика непобедима.
Встала с места и пошла в свою комнату, чтобы одеться. Кстати, одеться надо потеплее, ибо начало холодать, что свойственно под конец сентября. Хотя чувство, что недавно был только июль, когда я проходила практику в вузе, пару месяцев поисков нормальной работы, и вот сейчас я работаю няней у бизнесмена, к которому я начала привязываться, да и к дочке его тоже.
Хоть и работа у меня есть, но не такая, какую я хотела. С каждым днем мне не хватало мозговой активности. Хочется рыться в бумагах, создавать отчёты, строить планы, бегать из отдела в отдел, ходить на официальные мероприятия, а не разбавлять сок с водой один к одному, чтобы тот не был слишком концентрированным.
Может попросить Виктора поискать подходящую няню? Он вроде как — то говорил об этом. Хочу пойти работать в офис, даже если не к нему, то к кому-нибудь другому. Но для начала, нужно отработать хотя бы месяц, а сегодня был только восьмой день. Восьмой день, а на ощущениях целых две — три недели.
Зашла в свою комнату и поняла, что со вчерашнего вечера не видела свой телефон. Надеюсь, я его не посеяла, то будет обидно. Может Виктор знает? Или он у него, а то вчерашний вечер остается для меня загадкой, да и вроде выпила не много! Наверное. Может бармен мне что — то в коктейль подмешал, черт его знает.
Развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к двери босса, которая была закрыта. Постучалась и сразу вошла. Ну, а чего ждать? В принципе, я не удивилась, когда увидела, что он надевал рубашку на голое тело. Нового ничего нет, вообще. Он уже смотрел в мою сторону, а я нет, чтобы выйти и дать нормально одеться человеку, так и стояла стоять на пороге.
— Не видел мой телефон? Не знаю, где он, — лицо его никак не изменилось, и он продолжил смотреть на меня, застегивая пуговички на одежде.
— Нет, не знаю, — ответил он, доставая из шкафа серый пиджак.
— Ладно, спасибо, — до этого он был намного добрее что ли, будто подменили. Сначала смеется, потом с камень-лицо стоит, а говорят ещё, что девушки не постоянные.
Вышла из комнаты и снова побрела к себе. Не заморачиваясь выбрала первое, что попалось под руку, черные джинсы, нежно — розовый джемпер, и достала из сумки камуфляжную кожанку, которую прихватила из дома. Хоть по контракту, мне нельзя было носить розовый, но раз Софи тут нет, мне люлей не вставят. Надо будет спросить, что за ненависть к этому цвету.
Так же пришлось искать тёплые носочки с кроссовками, где то на дне сумки. Сейчас как раз то самое время, когда можно запросто подхватить болезнь и лежать неделю с температурой.
И тут я поняла то, что все мои деньги в сумочке, и, кстати, телефон тоже должен быть там. А где сумочка? А вот не знаю где она.
Придется снова идти к боссу и наблюдать его каменное лицо. Что ж могло случиться то за десять минут?