Малыш теряет интерес к печенью, заметив, видимо, свои любимые игрушки. Начинает стукать кубиком по полу, затем облизывает его, потом опять им стукает.
Замученная Оля садится на диван. За несколько лет нашего сотрудничества я впервые вижу ее настолько уставшей и измученной. Девушка интенсивно растирает виски, пытаясь справиться с головной болью.
-Оль, не вздумай болеть, пожалуйста! Только не сейчас! – умоляюще смотрю на нее. На этот день у меня были другие планы. И без Оли я точно не справлюсь.
-Вы издеваетесь, Максим Никитич? За три года я ни разу не взяла больничный! И такая мне благодарность? Не думай болеть? А то что… Уволите?
-Нет… Прости, если мои слова тебе показались сказанными в повелительном тоне. Я ведь всегда так говорю. На самом деле это… просьба.
-Просьба? – Оля изогнула брови в удивлении. Потом перевела взгляд на приближающегося малыша. Он полз в направление к нам достаточно быстро, таща за собой один оранжевый кубик.
Наконец, сел напротив Оли, словно хвастался своей игрушкой, которую он держал двумя пальчиками.
-Какая прелесть! – сюсюкала девушка. – Дашь мне? – протянула руку в сторону ребенка. Тот снова встал на четвереньки, посмотрел на Олю как-то очень загадочно, а потом как…
Оххх… - это мой очень громкий вздох, именно в тот момент, когда я понял, что случится нечто ужасное. Все произошло за долю секунды, но в моей голове успело пронестись:
«Полная ж*па!».
Мальчик со всего размаху треснул по Олиному колену, в результате чего сработал ее коленный рефлекс. Я стоял прямо напротив Михалковой. И ее нога угодила мне прямо в самое болезненное место на мужском теле.
Случайно ли? Может, Оля давно ждала подходящего момента, чтобы стукнуть побольнее…
Все неважно…
Я все же матюкнулся, громко… А после скрутился прямо на полу, и мне было плевать, что он весь в глиняных следах. Да даже если бы Оля свою сумку мне под голову подложила, я бы не обратил на это внимания.
Твою мать! Как же больно! Как же, с*ка больно… По щекам непроизвольно текли слезы. Вот тебе и Луна перед глазами. Да, тут целый Марс!!!
-Аюююю аййй! – малыш повторял интонацию моей фразы, хорошо, хоть не смог нормально выговорить.
А то было бы ужасно… У других детей первое слово – мама. А у моего сына – твою мать… Все, нужно забыть о том, что я знаю плохие слова. Плохих слов больше нет по определению!
Глава 13.
Мне даже покорчиться от боли и пострадать нормально не дали. На моем ноутбуке раздалась громкая мелодия программы для видеосвязи, говорившая о том, что пора продолжить собственные пытки.
Этот долбанный Самойлов! Пунктуальный, зараза.
Своим разгневанным дыханием сдуваю хаотичные слезинки на моем лице. Мужчины не плачут, нет… до тех самых пор, пока их достоинство в тепле, в целости и сохранности, и пока никто на него не покушается.
Собрав всю волю в кулак, и стараясь не делать никаких резких движений, чтобы не дай Бог не коснуться бедрами своего пострадавшего достоинства, с достаточным усилием все же поднимаюсь на ноги. Ковыляю, как мой покойный сгорбленный дедушка в свои последние дни жизни (а ему было 85!). Спасибо, Михалкова… Благодаря тебе мой биологический возраст сдвинулся лет на 50.
-Уволю! – громко шиплю на нее, стараясь не особо смотреть в ее сторону. Еще не хватало, чтобы она увидела мои проступившие слезы.
Делаю глубокий вздох, понимая, что сейчас меня ждет «продолжение банкета». Готовлюсь к предстоящему мозговому штурму, боясь, что из-за Самойлова я превращусь в полностью выжатый лимон. А у меня, честно говоря, и без того силы просто на исходе. Безумный день!
Занимаю свое кресло, поправляю галстук… Отвечаю на звонок…
-Это кто еще такой? Эй ты… Начальника своего позови! Я не буду разговаривать со всякими шестерками! – мне не дают издать ни единого звука. Наконец, Самойлов замолкает, и я могу вставить хоть какую-никакую фразу.
-Я – Стах… - кривляюсь от писклявости своего голоса. Кажется, удар Михалковой был такой силы, что ударная волна достигла моих голосовых связок. Пытаюсь прокашляться, чтобы мой бас вернулся.
-Это что еще за потрепанный петух! – к кому-то за кадром обращается Самойлов. Это я потрепанный петух?!
Злюсь… Вот черт! На маленькой картинке, где запечатлена моя непрекрасная рожа, замечаю свою ужаснейшую прическу. Волосы некрасиво топорщатся… Нет, я похож не на петуха, а на мартовского кота, только-только вернувшегося с дворовой драки.
Опять бросаю на Михалкову недовольный взгляд. Могла бы хотя бы предупредить. Интересно, с каких пор я хожу тут, как лох…несское чудовище?