- Послушай, ребенок ведь может и не твоим быть?
-И что? Если не мой, так сразу в детдом?
-С каких это пор ты заделался добродетелем, Стахов? Ладно… Ты мать эту левую хоть в глаза видел? И с чего ты взял, что ты можешь быть отцом?
-Потому что у меня много баб было. Разве их всех запомнишь? Я не уверен, с каждой ли защитой пользовался. Чисто теоретически…
-Теоретик, выкидывай свой учебник по сексу без обязательств. Если не хочешь потом иметь обязательства без секса… - Калинин рассмеялся, придурок. – Значит так, сделаешь тест ДНК. Если ребенок твой, тогда не отвертишься. А если не твой, подключишь полицию. Только не затягивай. А то, по факту, не обратившись к ним прямо сейчас, ты нарушаешь закон, удерживая у себя чужого ребенка. Насколько я понимаю, никаких подтверждений твоего отцовства у тебя нет?
-Как нет… Записка есть… Вот… Ээээ…. Ээээй, малыш, отдай! – ну вот что за ребенок! –А ты куда смотришь? – ору на Олю. – Я тебе потом перезвоню! - скидываю вызов, сейчас не до Калинина.
Стоп… А это еще что? На голеньком бедре малыша замечаю большое родимое пятнышко, размером с монетку. Ну и? Выкусил, Стахов? Вот тебе и прямой тест ДНК без прямого теста ДНК!
Наследственное… У моей матери точно такая же родинка. Не отвертишься теперь… Кажется, я, действительно, отец. Ох, что-то нехорошо… Как-то душно в комнате стало, и дышать тяжело.
-Максим Никитич, с Вами все в порядке? Вы, кажется, побледнели?
-Бледность – признак аристократов… - огрызнулся я. Еще эта тут умничает. Бесит…
Глава 6.
Оля
Да успокойся же ты!
Малыш никак не унимается. Размахивает ножками, собирая в гармошку пледик из переноски, который я постелила на рабочий стол Стахова. Такой своеобразный пеленальный столик получился.
Ну как малышу этот памперс надеть-то? Кошмар! Он ведь ни секунды не сидит на одном месте? Постоянно вертится.
-Маленькая капризуля! – говорю ласково, аж самой тошно. Голос настолько приторно-сладкий, что, кажется, его кто-то специально сдобрил сахарной карамелью.
Детей я люблю и хочу в скором будущем (точная дата зависит от того, как быстро я найду ухажера, ну или хотя бы донора, который кхм… заделает мне карапуза). Но любить/хотеть и уметь – это совершенно разные вещи.
-Ай да непоседа маленький! Ай да капризуля непослушный! – щекочу мальчика за достаточно пухлый животик. Видимо тем самым стимулирую перистальтику кишечника, потому что животик малыша очень громко урчит. – А кто у нас здесь голодный? Кто у нас кушать хочет? – мда…
Честно говоря, не думала, что я умею вести себя так. Сюсюкать, не притворяясь… Это была любовь с первого взгляда. Как можно не полюбить такое прекрасное Божье создание? И да, первое впечатление часто бывает обманчивым, но я ведь этого не знала…
В тот момент я, действительно, не понимала, чего молодые мамочки жалуются-то? Чего многие из них напоминают выжатый лимон, часто ходят с недовольным лицом и из каждого утюга кричат о том, как им тяжело…
Ага-ага, во мне проснулась святая наивность. Только нимба над головой не хватает и громкой мелодии «аааааа», как фильмах. Только реальность куда суровее…
Ребенок – это не игрушка с волшебной кнопкой, плач, крик, капризы которого можно в любой момент отключить. Ребенок – это огромная ответственность.
-Максим Никитич! У меня ничего не получается… Мальчик постоянно вертится! Сделайте что-нибудь! – требовала я у шефа, который, наверное, впервые за пару лет, что мы знакомы, выглядел невероятно растерянным.
Он крутился вокруг своего рабочего стола, будто бы что-то искал. Он понятия не имел, что делать, и как отвлечь непослушного ребенка от памперсоодевания. Видимо, малышу подгузники вообще не нравятся.
А взрослые тоже хороши! Делают то, что им удобно. Конечно, нам легко – грязный памперс выбросили, новый надели, и все молодцы… А поставьте себя на место маленькой крохи? Вот почему бы нам, великовозрастным эгоистам, хотя бы недельку не походить в душном неудобном памперсе для взрослых?
Вот будут у меня дети, я ни за что памперсы использовать не буду! Только пеленки, только распашонки! (Угу-угу, романтизм никогда не рожавшей барышни просто зашкаливает).
-Ууу-ууу, туу-тууу-тууууу, - малыш играл со своими пальчиками на ручонке, продолжая вертеться, как маленькая юла.
-Апу-пу-пу-пу-пу… А-пу-пу-пу-пэ-пэ! – раздалось нечто странное за моей спиной. Я, придерживая ребенка левой рукой, боясь, как бы он не увернулся во время моего… временного замешательства, обернулась назад…
Максим Никитич корчил рожицы, показывал язык, крутил ладонями у виска и издавал при этом совершенно необычайный звуки.