Я поняла: при ребенке лорд Теодоро по возможности не собирается допускать фамильярное обращение к себе. Что ж, в какой-то мере это было правильным, и я велела себе внимательно наблюдать за его поведением и по возможности вести себя также — вероятно, именно такой манеры от меня и будут ждать, разве нет?
После устроенной Марии выволочке Раньери явно успел успокоиться. Он магией отодвинул для меня стул, и я приняла это в качестве приглашения. Тарелки же с манной кашей взмыли в воздух и улетели прочь, повиновавшись одному только жесту, даже без единого слова со стороны лорда Теодоро.
В магии он был невероятно могуч, это я понимала и без проявлений силы. Но всё же, продолжала удивляться, наблюдая за тем, как в жизни лорда Раньери легко переплетались волшебство и обычная жизнь. Его магическая сила проявлялась самыми разными способами, и мне, пожалуй, следовало радоваться, что я, как иномирянка, не пострадаю от ядовитости чужого дара. Как знать, быть может, потому лорда Теодоро так сильно боялись в Канцелярии, потому что далеко не все были настолько Темными, чтобы спокойно выносить его присутствие?
Так или иначе, я не ощущала никакого физического дискомфорта. Наоборот, позволила себе расслабиться и внимательнее присмотреться к лорду Раньери.
Всё же, сегодня, когда перед глазами не стояла пелена страха за сестру, я была более внимательна и склонна к какому-либо общению. Лорд Теодоро же показался мне ещё более привлекательным, чем при первом нашем знакомстве, если такое вообще может быть. Вчера я не присматривалась к его внешности, хотя он стоял совсем близко, а сегодня поймала себя на том, что невольно рассматривала, разбирала черты.
Теодоро был высок и статен, его атлетическому телосложению оставалось только завидовать. Чопорные костюмы и жилеты в этом мире были призваны, казалось, скрывать чужие недостатки, но в случае с Теодоро они только подчеркивали достоинства.
Выглядел он моложе своих лет, примерно на тридцать. Коллеги успели просветить меня, что Темному Лорду на самом деле тридцать шесть, и я поймала себя на том, что думаю о нашей разнице в возрасте. Более десяти лет! Да и разве дело только в годах? В опыте, в понимании жизни между нами тоже пролегала настоящая пропасть, а самое главное, я никак не могла понять, почему меня это настолько волнует. Почему я вообще задумалась о привлекательности Теодоро?
Так или иначе, мой взгляд почти что с жадностью скользил по правильным чертам его лица. Ровный нос, острые, четко выраженные скулы, которые не прятала даже короткая борода. Я негативно относилась к любой растительности на лице, но лорду Раньери, как ни удивительно, шло — к тому же, это совершенно его не старило.
Но самыми удивительными были его глаза. Обрамленные густыми темными ресницами, такими, что впору бы завидовать и девушкам, большие и бездонные… Черная радужка почти сливалась со зрачком, и, встречая взгляд лорда Раньери, я чувствовала, что тону в его глазах-омутах, выныриваю с трудом — и то только потому, что он сам, добровольно меня отпускает. Но надолго ли хватит этого видимого благородства? Когда он решит, что наигрался со мной вдоволь, и просто поглотит своей магией? Что ему от меня нужно?..
И что нужно мне от него? Точнее, той мерзкой зубастой тени, которая заставила меня забрать с собой связное зеркало? Понятно ведь, что всё не просто так… Мне не хотелось даже допускать в своё сознание мысль, что я могу быть опасной для лорда Раньери и его дочери, но, боюсь, именно так и есть. Из-за меня с ними может что-то случиться.
— Анжелик, — мягкий, бархатный баритон Теодоро заставил меня вернуться в реальность и вспомнить о том, что я здесь нахожусь именно в качестве няни, — объясни, что крысы забыли в покоях у леди Анастейши. И как они там оказались.
Анжелик взглянула на животных, перескочивших с моих плеч на стол, и только легко пожала плечами.
— Я была уверена, что они понравятся леди Анастейше. Они же очень милые.
— В самом деле, они очень милые, — подтвердила я, — хотя это и несколько нетипично для женщины: положительно относиться к крысам.
— Я и подумать не могла, — невинно отозвалась Анжелик, — что крысы могут кому-то не понравиться!
— Леди Мария, — напомнил Теодоро, — боится их до потери сознания.
— Леди Мария! — фыркнула Анжелик. — Так ведь я отправила крыс не к ней?
— Верно, — подтвердила я, понимая, что ни в коем случае не могу дать заднюю. Мне надо добиться уважения этой девочки любой ценой, иначе она не даст мне нормально жить, работать, а уж тем более присматривать за ней. Придется приложить немало усилий, чтобы действительно достичь желаемого результата, и я почему-то не сомневалась, что Анжелик будет изо всех сил сопротивляться. Она совершенно не походила на ребенка, который спокойно примет чьё-то желание ею управлять и наставлять её. Меня она считала эдаким искусственным ограничителем свободы, и это ощущалось очень остро. А Теодоро давал мне возможность убедить Анжелик в том, что я ей не враг — или окончательно упасть в грязь лицом.