Анжелик вздрогнула. Она подняла на меня глаза, в которых отчетливо блестели слезы, и тихо спросила:
— Так ты хочешь быть моим другом?
— Конечно! — кивнула я.
— Но ты моя няня.
— А разве няня не может быть другом?
— Леди Виктория, — пробормотала Анжелик, — после которой папа отправил меня в школу для Светлых, говорила, что учительницы в разных общественных школах бьют детей розгами, когда те не слушаются. А ты будешь меня бить?
— А ты заранее считаешь, что будешь непослушной? — усмехнулась я. Анжелик, кажется, совершенно не собиралась играть роль хорошей девочки. — Впрочем, ответ не имеет значения. В моей школе никто детей розгами не бил. У нас так не принято. Но неужели на дочь Тёмного Лорда поднимали руку в школе?
— Вообще-то, — оживилась Анжелик, — папа запретил! Но одна моя учительница решила, что она имеет право. А потом я заколдовала её розги и меня отчислили из школы!
— За то, что ты отказалась принимать такое жуткое и, несомненно, несправедливое наказание?!
— Нет, — хихикнула девочка. — Просто я использовала темное заклинание, которому учил меня папа, — и, заметив, что я не выгляжу слишком уж пораженной, дополнила. — Это очень неправильно — использовать светлый дар для темных заклинаний!
— Я не слишком разбираюсь в магии, — пришлось признаться мне. — Так уж повелось, что я не одарена совершенно. Но ведь это не помешает нам с тобой стать подругами, правда, Анжелик?
Девочка с сомнением прищурилась, но в итоге всё-таки кивнула.
— Не помешает. А ты…
Договорить она не успела. Раздался стук — некто, вероятно, отворил двери лаборатории, — потом громкий вскрик, а потом что-то жутко загрохотало.
— Будь тут, — выдохнула я, обращаясь к Анжелик, а потом выскочила из кабинета в лабораторию. Девочка, разумеется, не послушалась и направилась следом за мной, и я хотела уж было её одернуть — не хватало только, чтобы ребенок пострадал от рук неизвестного, проникнувшего на территорию, мало ли, кто тут может лазить! — но Анжелик успела первой.
— Это же учитель Теренс! — воскликнула она. — Историк! Учитель Теренс, вставайте, неужели вы испугались лаборатории? — и девочка звонко расхохоталась.
Историк на поверку был мужчиной лет пятидесяти и в самом деле напоминал какого-то профессора. С окладистой седой бородой, уложенными такими же седыми волосами, в очках, в дорогом костюме, он составлял впечатление весьма импозантного мужчины, эдакого немолодого уже франта.
— Ох, — бормотал он, силясь подняться. — Ох, все Тёмные и Светлые боги! В какой кошмар я попал! Ох, ох… Юная леди, что за шутки? Что вы собираетесь изучать в такой жуткой обстановке?
Я попыталась подать учителю Теренсу руку, но только напоролась на его сердитый недовольный взгляд.
— Ваш скелет, — обвинительно произнес он, — напал на меня!
— Мой скелет надежно спрятан в моём теле, — серьезно промолвила я. — и, гарантирую, на вас не нападал.
— Вы понимаете, о чем я!
О да, я понимала. Один из декоративных скелетов, стоявших у двери в лабораторию, предназначался для того, чтобы вещать на него одежду. Очевидно, от ужаса учитель налетел на него сам, а теперь отчаянно пытался сделать вид, что его страх имел под собой хоть какое-то основание. Сам скелет нынче валялся рядом, и у него явно не доставало костей. Два ребра, отвалившись от своего обладателя, покоились у самой двери.
— Позвольте помочь вам подняться, — решительно промолвила я. — Давайте, берите меня за руку.
Мужчина проигнорировал предложенную помощь и попытался обрести опору в виде чего-то другого. Пальцы его нашарили нечто достаточно твёрдое, чтобы за него можно было ухватиться, не боясь вновь полететь на пол, и Теренс, несомненно, считал, что держится за какую-нибудь тумбочку или что-то в этом роде.
Я скривилась.
— То есть, живая рука вас не устраивает, а мёртвая — более чем да? — мрачно поинтересовалась у него и тут же пожалела о своих словах.
Учитель Теренс, очевидно, в самом деле очень боялся скелетов. Не знаю, что именно так сильно его смущало, но исторгнутый мужчиной громкий визг аж никак не вписывался в картину мира, подразумевающую хотя бы минимальную адекватность. Забыв о своем уже не юном возрасте, Теренс взвился в воздух, подпрыгнул так высоко, как, должно быть, и ребенку не всегда под силу, и, разумеется, повалил на пол уже второй скелет.