В холле дворца нас встретил дворецкий, мужчина средних лет. Он церемонно поприветствовал меня, не выдав ни одной эмоции по поводу спящей девочки, которая к слову, уже просыпалась. Дворецкий пояснил, что я буду гостить в правом крыле дворца и просил занять любые свободные покои.
Я забеспокоилась вновь, мысленно умоляя Владима побыстрее показать мою комнату. Мне бы не хотелось привлечь сейчас всеобщее внимание. Кайни будет плакать, и это тут же разлетится по всему дворцу!
Владим, будто услышав мои мольбы, ускорил шаг. Уверено прошёл в правое крыло и мы поднялись на второй этаж. Пройдя мимо нескольких дверей, он распахнул дверь последней комнаты в конце коридора. Предусмотрительно. Малышка может капризничать, а это все- таки дает слабую надежду, что мы не будем привлекать к себе внимания гостей Вольфа. Ведь скоро его день рождения. Я отстранённо подумала о том, что на время мероприятия надо будет спрятаться и не высовываться на глаза гостям.
Мы прошли в просторную комнату. Я быстро огляделась, пока Владим укладывал девочку на роскошную кровать. Кровать с балдахином с прикроватной тумбой, рядом туалетный столик с резным зеркалом, отдельный гардероб, а в дальнем углу комнаты стоял письменный стол. Комната была просторной и светлой, а бежевые портьеры и белоснежный тюль добавляли уюта. Также увидела дверь в ванную комнату. Отлично! То что нужно. Потом придётся попросить у Тари кроватку для малышки.
— Спасибо большое, — поблагодарила я, неловко улыбнувшись. С этим мужчиной я чувствовала себя некомфортно, казалось, он видит тебя насквозь…
Владим усмехнулся и кивнул, принимая благодарность. Затем вышел, аккуратно прикрыв дверь. Я с облегчением выдохнула, впервые расслабившись за эту ночь и утро. Я ведь не спала, и чувствовала себя такой разбитой и уставшей… Но отдохнуть мне не дали, девочка зашевелилась и села на кровати. Повернулась ко мне, посмотрев чётко в мои глаза:
— Ты кто такая, и где Лейла?
Я даже оторопела на пару секунд, настолько малышка меня ошарашила. Во-первых, речь. Очень четкая, обычно у деток её возраста были проблемы с произношением некоторых звуков. А во-вторых, сам её вопрос о Лейле.
— Привет, меня зовут Оливия. И Лейла просила за тобой приглядеть, пока она идёт к твоим родителям за помощью. При слове «родители» девочка погрустнела.
— Я Кайниэль. И я очень хочу домой…
У меня сжалось сердце от этих слов. Девочка вынуждена страдать из-за интриг взрослых людей! И даже я не могу сделать того, чего ей хочется сейчас больше всего на свете — вернуть её домой. Я пересела к девочке на кровать и заглянула в её красивые голубые глаза:
— Кайниэль, мне жаль, что так вышло. Но пока ты со мной, я буду защищать и оберегать тебя, пока твой папа не придёт за тобой.
— А он придёт?! — девочка замерла, боясь поверить в услышанное.
— Лейла отправилась к нему, надеюсь, что все получится!
Кайни задумчиво смотрела на меня своим не по-детски взрослым взглядом:
— Ты говоришь правду. Я тебе верю.
Я удивилась, но виду не подала. Возможно, врождённый дар у неё такой, чувствовать ложь. Все-таки, необычная девочка сидит передо мной.
Девочка улыбнулась и сказала:
— Можешь называть меня Кайни. Ты обещаешь мне, что меня вернут домой?
— Обещаю! — не раздумывая сказала я, чувствуя, как магия скрепляет мой ответ, ударяя чарами в грудь. Малышка взяла с меня магическую клятву! Сильна…
Она чуть виновато пояснила:
— Прости. Я просто хочу домой, к маме и папе.
Я не удержалась и заправила ей за остренькое ушко непослушный локон. Девочка не дёрнулась, лишь перехватила мою ладонь. Её прикосновение к моей коже будто обожгло. Я замерла, боясь спугнуть хрупкую ниточку доверия, возникшую между нами.
Девочка задумчиво обвела пальчиком простое серебряное колечко на безымянном пальце моей правой руки.
— Зачем ты его носишь? Из-за него ты часто грустишь.
Меня словно окатили ледяной водой, которая своими струйками добралась до моего сердца и сжала в тиски. Враз даже дышать сложнее стало. Я едва проглотила комок в горле, чтобы не разреветься от слов малышки. Я постаралась не показывать того, что она только что задела меня за живое, то самое, что не давало мне ещё покоя. Душу затопила волна горя, и я вспомнила себя в тот момент, когда узнала, что ЕГО больше нет. Всхлип все же прорвался через сомкнутые губы, их исказила гримаса боли.