— Йа… — проблеяла я неуверенно, но тут же вскочила, подавляя в себе страх. — Я Татьяна, ваша компаньонка.
— Блядь! — выдохнул мне в лицо склонившийся мужчина.
4
4
— Сам ты блядь! — зло щурю глаза на него, и по опешившему виду понимаю, что он не ожидал такого ответа.
Роста этот «подопечный» оказался гигантского, я ему буквально в пупок нервно дышала, но упрямо сжала кулаки и вспыхнула, когда он склонился еще ниже и скользнул носом вдоль уха.
— Ладно! — внезапно буркнул детина, выпрямляясь. — Предположим, ты не врешь.
На лицо ему, повернутое к окну, внезапно упал невесть как прорвавшийся сквозь серые тучи луч закатного солнца, и я вздрогнула — левую сторону от бровей до нижней челюсти перечерчивали три уродливых шрама. Словно безумный зверь прошелся когтями, мелькнуло сравнение в голове. Заметив, как я поморщилась, мужчина сурово сжал губы и отвернулся.
— Мне не нужен компаньон, — зло бросил через плечо. — Был тут уже один, пытался наставить на путь истинный, да едва сбежал, сверкая пятками, через месяц. А тебе и вовсе нечего делать здесь, бабам рядом со мной точно не место.
— Когда прилетит вертолет? — хрипло каркаю я, понимая, что сунула голову куда-то, куда уж точно не следовало.
— Через месяц и прилетит, — усмехается, оборачиваясь, мужчина. — Ты думаешь, здесь тебе как в городе? Руку задрала, и такси подъехало? Придется вкусить все прелести деревенской жизни, Татьяна! — лепит он последнее слово по слогам с явной издевкой. — Ты, гляжу, хорошо подготовилась, педикюр свежий, маникюр, джинсы модные! Фифа городская. Ничего, спесь-то быстро пообломается! Пошли!
— Куда? — пискнув, я переступаю босыми ногами и понимаю, что снова хочу в туалет.
— Покажу, где ты будешь жить, — глухо отвечает парень и топает в прихожую, или как тут называется место у порога, где лежит широкий коврик с моими сиротливо пристроившимися на уголке кроссовками.
Сунув в них ноги, выхожу на улицу, понимая, что из-за дождя резко похолодало, втягиваю голову в плечи, видя, как мой многострадальный чемодан тащит одной рукой этот негостеприимный человек. Куда он меня ведет? Неужели здесь есть отдельный домик для таких, как я?
Мы идем по грязной сырой земле, усыпанной сосновыми иголками, огибаем угол дома, и я примечаю, что двигаемся в направлении какой-то маленькой избушки с покатой крышей, из которой торчала печная труба. Это что, шутка такая? Но похоже было, что нет.
Мужчина дошел туда первым, открыл скрипнувшую крашеную коричневой краской дверь, вошел внутрь и грохнул чемодан на пол. Я с опаской ступила через порог, оглядываясь, ожидая увидеть по меньшей мере мышь размером с собаку, или еще что-то не менее страшное. Но ничего такого в избушке не нашлось. Вообще, домик изнутри напоминал старенькую дачу, мы с бабушкой однажды ездили к ее подруге в гости на такую. Здесь также пахло сыростью и пылью. Одна комната, посредине печь, в одном углу кровать, крытая разноцветным покрывалом, в другом — стол под выцветшей клеенкой, на двух маленьких оконцах серые от времени и грязи занавески, на полу вязаная чьими-то заботливыми руками дорожка. Как апофеоз всему этому убранству — старинный патефон на специальной тумбочке. И никакого признака электричества или прочих свидетельств цивилизации.
— Здесь и перекантуешься, — грубо бросает мой спутник. — Если что, еда в погребе будет, выйдешь отсюда и направо, дверь серого цвета без замка. Дрова в дровнике, я нарубил, нам с тобой хватит, ну а туалет здесь на улице типа сортир, — хмыкнул он. — Да, лампу сейчас принесу тебе.
Ну хоть лампа тут будет. Наверное, удлинитель откуда-то протянет, чтобы ее включать можно было, мелькнула мысль у меня, но уже через несколько минут я была обескуражена напрочь — мне вручили какой-то странный прибор со стеклянной колбой и фитилем, больше всего похожий на спиртовку из кабинета химии, только большую и с ручкой сбоку.
— Это что такое? — хрипло интересуюсь, глядя на предмет и не спеша его принимать.
— Это чтоб ты без света тут не тухла, — усмехнулся мужчина. — ты ж не рассчитывала, что я тебя с собой жить оставлю? Спальня у меня одна, в ней, конечно, кровать большая, и для покувыркаться пойдет, если хочешь.
Резко мотнув головой, буквально вырываю лампу из рук парня.
— А это чей дом? — грубо спрашиваю его, задирая подбородок, тем самым давая понять, чтоб на «покувыркаться» не надеялся.
— Здесь раньше дедок жил, — поясняет он, пожимая плечами, — потом помер, а дом остался. Так что не бойся, никто к тебе не придет ночью. Медведь разве что.