подошёл вплотную и мучительно медленно провёл носом вдоль щеки.
— Действительно по-другому. Днём было слишком сладко. Даже приторно.
Эээ. Не может быть. Я догадалась о чём речь. Это моя любимая парфюмерная вода за четыре тысячи. Между прочим, сделано во Франции. Я больше полугода на неё деньги откладывала.
— Это Карл Лагерфельд. Он стоит уйму денег. — почему-то шепнула в оправдание.
— Сладкая вонючка. Выброси. — скомандовал мужчина и рывком отодвинулся, а я вспылила.
Как неприлично. Как бесстыже.
— Я, между прочим, их не для вас их покупала, а для себя. Не нравится — не нюхайте! — от волнения, перешла на "Вы".
— Нравится. Вот так. Без них. — меня резко прижали к себе и ещё раз обнюхали.
Да как он... Да как же. Это..
— Доброй ночи! — оттолкнула его и гневно развернулась на пятках, желая закончить этот странный бессмысленный и стыдный для меня разговор.
За спиной послышался раздосадованный рык.
— Не смей уходить!
— Почему? Мне кажется нам с вами не о чем больше разговаривать.
— Мне нужно ещё раз. Ничего не пойму. — горячие ладони обхватили за талию и лёгкое дыхание коснулось шеи, заставляя поёжиться. Щекотно.
— Что-то не так? — отстранилась и невольно обхватила себя руками, глаза Андрея странно мерцали в полумраке кухни.
— Если бы я сам знал... Если бы я знал - протянул он и неспешно отпустил меня.
— Тогда можно я пойду спать, а вы... ты как-нибудь без меня определишься?
Поведение Андрея обескураживало. И что ему от меня надо? Может он напился? Мелькнула было мысль, но я её сразу отмела. Алкоголем от него не пахло. Я развернулась и направилась в сторону лестницы, желая как можно быстрее оказаться в своей постели.
— Не смей отворачиваться от меня! — вокруг предплечья сомкнулись цепкие пальцы, и рывком развернув лицом к себе, Андрей впечатал меня в стену. Раздался глухой стук, когда мой затылок встретился с деревянной рамой висящей на стене картины.
— Ай. Что вы себе позволяете? — от возмущения, я снова принялась выкать.
— Мы ещё не закончили!
— О чём? Я не понимаю? Объясните!
— Не смей выходить ночью из своей комнаты!
— Я просто хотела попить воды!
— Набери бутылку и поставь на тумбочку! И ни шагу из дома после полуночи!
— Но... — попыталась возразить.
— Не спорь! — Андрей зарылся носом в мои растрёпанные волосы, и шумно втянул воздух. — Даша... Иди спать... Сейчас же! — тихо шепнул он, а после неожиданно рявкнул.
С колотящимся сердцем я рванула прочь и остановилась, лишь когда за мной захлопнулась дверь спальни. Прижавшись спиной к прохладному дереву, я сделала глубокий выдох. До чего же странные обитатели в этом доме. Из всего разговора я только и поняла, что от меня странно пахнет и нельзя выходить из комнаты. Такое ощущение, что Андрей совсем свихнулся после смерти жены. Даже не знаю, как ещё объяснить его странное поведение. Неадекватное. Даша крепись! Тебе нужно продержаться неделю! А потом появится связь, и ты позвонишь маме и попросишь её забрать тебя отсюда. А они пусть сами разбираются со своими тараканами. Психи.
Я снова улеглась в кровать и крепко зажмурившись, старалась уснуть. Но сон, маячивший где-то на краю сознания, снова и снова ускользал. Я вспоминала дом, улыбающуюся маму, когда она, напевая себе под нос, с любовью переворачивала яичницу с помидорами. Единственное блюдо, которое ей удавалось. Папу, который ел жареные яйца и тихо ворчал, что скоро будет кукарекать. Я так соскучилась. Очень их люблю. Одинокая слезинка соскользнула по щеке, следом ещё одна. Шмыгнув носом, зло стёрла непрошенную влагу со щёк. Я не буду плакать! Смяла подушку под головой, вторую обняла руками и устроилась в кровати, поджав под себя ноги.
***
Утро началось рано. Назойливые солнечные лучи ярко светили, сквозь тонкую ткань занавесок. И зачем их только повесили. Для красоты? Невольно морщась, положила тяжёлую пуховую подушку на голову и высунула кончик носа наружу. Летнее утро оказалось, на удивление, прохладным. Поджав озябшие ноги, я закуталась плотнее в покрывало. Как же холодно. Будто не лето вовсе, а зима. Неожиданно снизу послышался шум, потом звон разбиваемой посуды и треск дерева.
Подскочив, отбросила постельное бельё и сняла ночную рубашку. От соприкосновения с холодным воздухом тело с ног до головы покрылось гусиной кожей. Приплясывая на месте, я принялась судорожно натягивать найденные впопыхах старые джинсы и клетчатую блузу.
— Открывай! — послышался за дверью чуть охрипший голос. Андрей.
— Сейчас! Что случилось? — чертыхаясь, спросила застёгивая последние две пуговицы на рубашке. Припомнила его неадекватное поведение утром и гадала чего ещё ждать.