— Ладно, мам, рада была поболтать. — Есения прервала поток пустой информации, так и не получив никакой поддержки. Она отбросила телефон на пассажирское сиденье, и тот, звякнув о цепочку от сумочки, свалился на резиновый коврик.
Еся нагнулась, чтобы поднять мобильный и случайно ударилась скулой о рычаг переключения передач. Тупая боль, запульсировав в месте удара, медленно поползла в мозг.
— Все, не могу, не могу больше! — закричала Есения и отчаянно задолбила руками по рулю. Слезы градом потекли по щекам. — Не могу-у-у! — завыла, уронив голову на скрещенные на руле руки. Тело сотрясла волна истерики. — Я хочу хоть одного близкого человека, хоть кого-нибудь, кто меня просто выслушает и не зашипит в спину-у-у…
Слезы текли и текли ручьями, вынося наружу накопленные годами боль и отчаянье.
Около одиннадцати, прерывисто дыша, Есения убрала мобильный в сумочку, вытерла влажной салфеткой растекшуюся тушь, перекинула наискосок через грудь длинную цепочку, чтобы невозможно было сорвать одним движением дорогую вещь, и вышла из машины.
Там ее ждала пустая квартира, пустой холодильник и дурацкий фильм по одному из центральных каналов. А завтра снова на работу.
Да, завтра она объявит, что двое ее сотрудников получат премию, и отдел с девчонки-неудачницы, которую переведут в кадры, переключится на обсуждение счастливчиков. Выборочные премии станут хорошим поводом смягчить негатив коллектива. Ох, и потрепала ей сегодня нервы эта пустышка!
Подойдя к подъезду, Есения презрительным взглядом окинула соседку-подростка, докурившую сигарету и бесцеремонно бросившую бычок мимо урны.
«Куда только мать смотрит? Одиннадцать вечера, да еще и курит!» Еся сморщила нос и зашла в ярко освещенный подъезд.
Соседка, махнув рыжим волосами, собранными в небрежный хвост, обогнала Есению и первая подошла к лифту. Нажала кнопку вызова и прошмыгнула в отъехавшие с грохотом изуродованные временем и вандалами двери.
Есения чуть притормозила, решая, ехать ли ей такой заплаканной с соседкой или дождаться, когда лифт вернется. Меньше всего хотелось, чтобы завтра все бабки обсуждали, как она рыдала в машине, но и притворяться, будто она не успела подойти, глупо!
— Ну, вы идете? — раздался звонкий голос, а тоненький палец нажал на седьмой этаж.
«Да вряд ли девчонка общается с бабками, и какое ей вообще дело, плакала я или нет!»
Еся заскочила в закрывающиеся двери.
Доля секунды, допотопный лифт тронулся, а сумочка осталась с внешней стороны Цепочка обжигающей болью впилась в кожу. Есения закричала изо всех сил, пытаясь нажать на «стоп», но трясущиеся пальцы соскользнули с кнопки. А лифт поднимался. Время будто замедлило бег, как в голливудском фильме. Молодая женщина уже перекосилась на бок от тянущей к низу удавки. Рыжая девчонка выбросила вперед руку с расставленной пятерней, из нее вырвался слепящий свет, и цепочка порвалась пополам, будто полоска из бумаги. Еся схватилась за обожженное плечо и от боли и испуга прикрыла веки. Лифт задребезжал, ударяясь о стены и качаясь, как лодка в шторм, побледневшая соседка медленно осела на пол и закатила глаза. Толчок. Лифт остановился на седьмом этаже и, надрывно бухая, раскрыл двери.
Есения, хватая воздух, будто не дышала миллион лет, увидела, как изо рта девчонки запузырилась пена, а тело затрясло, словно та получила удар в двести двадцать.
— Твою мать! Твою мать, что это? — Дрожащими руками Еся вцепилась в голубые джинсы на икрах девчонки и вытянула ее из вибрирующего лифта на этаж.
Та продолжала безвольно трепыхаться, а в открывшихся глазах оказался только белок. Еся завизжала, схватившись за сердце. Она была готова расстаться с сознанием и рухнуть рядом.
Глава1.2
***
— Моя рыжая бестия! Какая неожиданная встреча. — Шестнадцатилетний миловидный брюнет в серебристом плаще в пол поднялся с тонкой пластины-кровати, висевшей в воздухе посередине темного пустого помещения, и вынул худые жилистые руки из специальных прорезей мешковатого одеяния.
— Гелар, ты опять наказан? — Девушка бросилась на шею молодому человеку и обняла изо всех сил.
— Без тебя мне не справиться даже с элементарными магическими заданиями, такой позор для правящей семьи. — Он запустил ладонь в рыжую копну нареченной и с удовольствием вдохнул земной, но такой родной запах сирени. — Когда же ты вернешься на Зегнар?
— Мать меня скорее убьет, чем отпустит к тебе. Давай, возьми немного энергии, раз появилась такая возможность. — Девушка задрала по локоть рукав серой толстовки, и в локтевом сгибе появилось неяркое свечение.