– Куда нужно ехать?
– В городской онкологический диспансер.
– Я могу позвонить?
– Конечно!
Я позвонила бабуле и сказала, куда я поеду. На суровое «зачем» пришлось приврать, что нужны материалы для работы. Выслушав ворчание ба, жестом показала Ларисе Евгеньевне, что готова с ней ехать.
Глава 6.
Это было явно не очень умное решение! Оказавшись снова в больничном помещении, почувствовала, как напрягается каждая клеточка, становится трудно дышать, начинает охватывать паника.
Ведь я столько приложила усилий, чтобы вернуться домой, и вот пришла сама.
Здесь всё отличалось от того места, где находилась я, но тем не менее, люди в медицинской одежде наводили на меня страх. И потом этот запах. Запах кварца, медикаментов и болезни – всего, что так чуждо для здорового человека.
Ларисе Евгеньевне пришлось выписывать на меня пропуск. Это не заняло много времени, и мы прошли с ней по просторному светлому коридору. Яркое солнце отражалось снегом, заливая светом даже самый дальний уголок. Пожалуй, это было главное отличие этого места. Оно было светлым.
Мы зашли в одноместную палату, где по центру стояла высокая кровать. На ней спала женщина, по крайней мере, её глаза были закрыты.
Лариса Евгеньевна присела на край кровати и тронула мать за руку.
– Мама, – тихо позвала она.
– Может, не стоит будить, – предположила. Ведь если человек терпит боль, то пусть лучше поспит, пока это возможно.
– Она просила разбудить её, как только Вы придёте.
Светлана Егоровна тяжело вздохнула и открыла глаза.
– Ты нашла её? – прохрипела женщина.
– Да, мама. Вероника здесь.
– Оставь нас. Мне нужно успеть.
– Хорошо. Мама, прошу, не напрягайся.
– Уйди, Лариса.
Я дождалась, когда за Ларисой Евгеньевной закроется дверь и подошла ближе.
Светлана Егоровна посмотрела на меня, словно хотела убедиться, что я именно та, кого она ждала, а потом закрыла глаза. Спустя минуту она заговорила.
– Я не прошу простить. Прошу выслушать. Не хочу уходить с таким грузом. Я виновата перед тобой. Сильно виновата.
И тут, словно что-то щёлкнуло, я вспомнила её! Она приносила новорождённых малышей на кормления к тем, кто пока не мог находиться с ними. Я должна была лежать в палате «мать и дитя», но Кирилла мне так и не принесли, а потом сказали, что он умер. Я кричала, рвалась, требовала, чтобы мне его показали, но всё закончилось уколом и дальнейшим беспамятством…. Яркие картинки воспоминаний одна за другой замелькали в памяти.
– Незадолго до твоего приезда, ко мне подошёл мужчина и предложил большую сумму денег. Назвал твоё имя и сказал, что твой ребёнок не должен жить.
– Я проверил статистику. У вас частенько погибают младенцы.
– Что вы хотите этим сказать?
– Абсолютно ничего. Одним больше, одним меньше. Всё равно ставится синдром внезапной смерти.
– На что вы намекаете?! На врачебные ошибки?
– Нет. Я просто хочу, чтобы этого ребёнка не было. И мне совершенно без разницы, что напишет патологоанатом. Даже если ты потеряешь работу, а я настоятельно рекомендую уволиться, денег тебе хватит до конца твоей жизни.
– Сумма была запредельной. А я очень нуждалась в деньгах. Дышать мне тогда уже было трудно, и я решила, что смогу уехать к морю, поправить своё здоровье. Не смогла.
Я села. Голова пошла кругом. Я усиленно искала в памяти того, кому мог помешать мой малыш. И не могла найти. Ведь о моей беременности никто не знал! Практически никто.
– Но я не смогла…
ЧТО?!
– Не смогла взять грех на душу. – Светлана прерывисто дышала. Каждое слово ей давалось с трудом. Пальцы судорожно сжимали простынь. – Вы с «певуньей» родили в один час, разница была всего в несколько минут, и имя она дала такое же, как и ты. Разница была в том, что её ребёнок родился с патологией…. Он всё равно бы не выжил. И я…
Я забыла, как дышать, жадно ловя каждый звук.
– Я поменяла бирки.
Мир покачнулся. Я схватилась за спинку стула, а потом села, хватая ртом воздух.
– Мальчик прожил меньше суток. Но тебе пришлось сказать, что это твой. Я видела тебя. Двое мужчин не могли тебя удержать, так ты рвалась к нему, пока тебе не поставили снотворное. Потом тебя увезли.
– Что стало с моим сыном?
Каримова молчала. Мне показалось, что она уснула.
– Его забрали, – выдохнула женщина.
– Кто? Скажите, кто забрал моего сына? – я приблизилась почти к самому лицу, чтобы расслышать имя.