— С ней всё будет в порядке, — он целует меня. И дыхание прерывается. Весь мир замирает. Тянусь на встречу, оглушенная чувствами. — Дамир её не обидит.
Клык толкает меня в коридор и стягивает верхнюю одежду. Пробирает руками под кофту, обжигая. Мне кажется, я плавлюсь под ним. Тяну пальцы к нему, желая касаться. Нужен ближе, сильнее.
— Он хоть и с жёсткими устоями, но на самом деле просто мишка, поверь мне.
Клык прижимает меня к стене, а его наглая рука проникает под ткань трусов. Я стараюсь сдержаться, но вскрик вырывается. Внутри всё горит и мне нужен он, чтобы справиться. Холодные пальцы добавляют контраста и заставляют дрожать.
— Мы правда будем обсуждать твоего друга в шаге от секса?
— Пытаюсь убедить всеми способами.
Натягивает презерватив и входит до упора. Окончание фразы тонет в стоне. Он двигается жестко и быстро. Заполняет идеально, так как нужно сейчас. Глубоко и плотно. До предела.
Позвоночник упирается в стену, до боли. Стена царапает кожу, но это всё исчезает по сравнению с тяжелым дыханием мужчины на шее. Горячее, душащее. Я втягиваю его запах, мускусный и терпкий, запрокидывая голову. Позволяю впиться укусом в шею, пометить.
Всё скручивается до предела.
Я дрожу от чувств. Слишком сильно, слишком мало. Просто теряюсь от ощущений. Горю. И сгораю с оглушительным вскриком, кончая.
— В порядке? — Клык помогает устоять на ногах и оставляет мелкие поцелуи. — Блять, с тобой у меня работает только одна голова. Не та, что надо.
— А по мне именно та, что надо.
Я глупо хихикаю, утыкаясь ему в плечо. Успокаиваюсь, наслаждаясь пустотой и слабостью тела. Оцениваю разрушения. Господи, надеюсь Миха остался в машине. Потому что рядом с Клыком моя голова тоже не варит. А другой нет. Приходиться следовать за позывами мужчинами, доверять ему по полной.
— Просто дай им шанс, — Клык протягивает мне свою рубашку. Потому что моя кофта пала очередной жертвой в нашей страсти. — Нам никто не мешал. Они подходят друг другу, ты увидишь.
— Я, — ловлю взгляд парня и киваю. — Но если он её обидит — я лично убью его. А ты поможешь мне спрятать труп.
— Договорились.
— И, Клык, ещё одна вещь, — не уверена, что стоит об этом говорить. Вроде всё решилось и в норме. Ссора прошла и мы завершили её так, как принято у парочек. Но неприятный осадок липнет изнутри, заставляя продолжить: — Твои слова в машине. О том, что ты решил и я не должна лезть. Я скажу один раз. И мы больше не будем к этому возвращаться. Но не смей мне приказывать.
— Мне жаль. Но иногда, особенно когда я решаю дела, тебе нужно будет слушать меня. В некоторых моментах нельзя показывать свой характер и проглотить мои приказы.
— Я не твоя шавка, чтобы следовать твоим приказам. Я твоя девушка.
— Если ты будешь продолжать так себя вести и подрывать мой авторитет, ты больше ей не будешь.
Я застываю. Он не мог этого сказать. Но он сказал. Внутри всё сжимается, наливается свинцом. Мне хочется зажать уши, чтобы не слышать этих слов. Вот только уже не забудешь.
Как за секунду от умиротворения можно перейти к взрыву? Всё, что улеглось в душе, скручивается. Выворачивает наружу. Шантаж и угрозы. Как мы до такого дошли? Как ещё с утра идеальные отношения скатились к сегодняшнему вечеру.
Я пытаюсь собраться. Успокоиться и сдержать слёзы. Опять. Потому что его слова ранят. Проникают под кожу, в самую душу. Ту, которую я открыла ему, вывернула. А он…
— Шантаж?
Пожалуйста, пускай только я слышу эту дрожь в голосе. Пускай он не видит насколько больно мне делает. Насколько я хочу отмотать время назад и не поднимать эту глупую тему. Хотела избавиться от жалящего осадка, а в итоге выпускаю всех демонов наружу.
— Если хочешь трактовать это так. Я своё условие сказал.
— Знаешь, что я делаю, когда меня пытаются шантажировать? Уничтожаю точку влияния. Ты прав Клык. Я больше не буду твоей девушкой. Мы — всё.
16
Клык
Я замираю на месте, пока Арина не уходит к себе. Девушка поднимается по ступенькам медленно, едва касаясь перил. Без вихря и истерик. И дверь закрывает так же. Без хлопков и криков, тихо прикрывая за собой.
Арина ставит точку легко, взмахивая волосами. Огоньки в её глазах гаснут, пропадают для меня. Девушка говорит чётко, без дрожи в голосе, без уговоров или шантажа, до которого я опустился. У неё вообще всё расставание проходит «без».
Мы — всё.
Сука.
Мне хреново, мышцы застывают, адреналин колотит. Единственное желание бьёт набатом в голове. Догнать её и показать, что нет. Нихрена подобного.
Но я утыкаюсь лбом в стену, рвано дышу, вдыхая оставшийся запах её духов. Я ломаю себя, чтобы не подняться вслед за девушкой. Пиздец, как всего она девушка может вывернуть наизнанку, пробраться в мышцы и кровь.
Я знал, что так будет. Когда произносил те дерьмовые слова, когда давил на неё своим авторитетом. Думал получу по морде или истерику, крики, упрёки. Итог был известен, но не знал, что будет настолько хреново.
Арина должна была или прогнуться, или бросить меня. Разговор со Зверем только доказал это. Но Арина не прогибается, она, блять, привыкла быть стальной. Бороться за себя, за других, не ожидая помощи. У неё стержень внутри заржавевший, покрытый бронёй и стенами. Не согнуть, не подчинить, не укрыть собой.
Я надеялся, что девушка примет моё условие. Проглотит этот шантаж и попробует сдержать себя в рамках. Только это Арина и она скорее сама вывернет себе руки, чем позволить сделать это кому-то другому.
Но так правильно, блять. Её нужно держать подальше от разборок, подальше от других ребят и проблем. Потому что если она будет моей девушкой — её придётся защищать ото всех, закрывать и надеяться, что не ебанёт в какой-то момент со стороны врагов. Потому что девушка — это херня, у всех есть девки. Кто жена, кто любовница, кто на час. Но ни одна из них не позволяет себе влезать в разборки мужчин. Может, за закрытой дверью и начнёт истерить, но не при всех.
Арина — другая. Она прямо скажет, и плевать, что некому защитить. Даже без меня лезет на рожон. И есть мужики увидят, что я не могу сдержать в узде свою бабу, то заподозрят слабость. И пускай бы лезли в бизнес, пытались подставить, я бы отвоевал. Кровью и разборками доказал, что я всё ещё главный в своей сфере. Проблема в том, что тогда они поймут, насколько мне важна девчонка, насколько сильно можно надавить через неё.
Так что пускай меня сейчас выкручивает и хочется вернуться обратно, но лучше так. Чтобы никто и думать не смел лезть ко мне через неё. Навредить Арине.
— Клык, — Миха заглядывает в холл с мобильником у уха. — Тут Арабина звонит.
— Давай, — блять, не готов я сейчас дела решать. — Да, Арабин.
— Здравствуй, козлёнок.
— С хера ли я козлёнком стал? — с Арабиной никогда не предугадаешь, чего ждать. Сколько лет знаю её, но так и не узнал.
— Это ты мне лучше расскажи, почему ты стал таким. Чувствую, что сегодня именно так нужно обращаться. Но не о том я хотела поговорить. О беде твоей и конкурентах.
— Говори.
Я киваю Михе, отпуская. А сам ухожу в кабинет и наливаю полный стакан виски. Помянем отношения и нормальную, блять, жизнь.
— Появился новый игрок. Имени не знаю, как выглядит тоже. Он через своих подручных пытался мои девочек подкупить. Неверный ход. Пришлось послание передать.
— Шавки его хоть живы остались?
— Не спрашивай о таком, козлёнок, если не хочешь соучастником идти. Но мои девочки голос его слышали. Выводы сделали. Средних лет, шибко грамотный, не дворовой закалки.