Вечером мне стало легче.
Я всегда любил это время, когда солнце падало за горы, и мир накрывали недолгие сумерки, смягчая краски и словно бы присыпая все вокруг золотистым пеплом. Потом наваливалась тьма, и все исчезало, бесследно растворяясь в ней. Однажды я возвращался домой поздним вечером и увидел замок на фоне леса и гор. Он казался исполинским кораблем, медленно плывущим во мраке, и мне тогда подумалось: жизнь есть только здесь. Остальное только тьма и пустота.
Теперь о прогулках можно было забыть. О чтении тоже. Я справился с двумя страничками — потом чьи-то невидимые руки щедро плеснули мне в глаза обжигающего колючего песку, и книга расплылась. Мне даже послышался чей-то язвительный смешок: дескать, обойдешься, Мартин. Хорошенького понемножку.
Пришлось снова звать Дору. Следует отдать ей должное, девчонка всегда была на подхвате. Я смотрел на ее довольную улыбающуюся физиономию и думал, что у иномирянки веселый и легкий нрав. Это правильно: выйдет замуж за конюха, он не будет ее бить за угрюмость.
— Снова филины? — спросила девица, открывая книгу. Я кивнул и устало откинулся на подушки, заботливо подложенные мне под спину. Шарики четок крутились в пальцах: Энцо сказал, что мне будет полезно их перебирать, и я с ним согласился.
— Хорошо, — сказала Дора и принялась читать: — В культурах многих племен Древней Хаали филин олицетворял сверхъестественное знание, пророчество, магическую силу. У племени хауло филин был символом защиты, у моджибве — символизировал высокий статус духовных лидеров племени, у пугобло — ассоциировался с божеством плодородия. Ленапты верили, что увиденный во сне филин становился духом-защитником человека. В священных преданиях некоторых племен полярный филин олицетворял север и северный ветер. Все племена Приполярья почитали полярного филина, и воины, отличившиеся в битве, награждались его перьями. В древности у племени соину было особое общество, которое называлось «Ложа Филина». Его члены верили, что силы природы будут благоволить тому, кто заслужит больше перьев этой птицы. У некоторых племен перо филина считалось магическим талисманом, и матери клали возле ребенка перо, чтобы ему было легче уснуть. У племен Заречья кроличий филин считался духом-защитником храбрых воинов. У племени Пригорья филин был тотемом. Все древние племена считали, что кроличий филин, являясь божеством подземного царства, присматривает за всеми подземными вещами, включая проростки растений. По их представлениям, хаалийский филин помогал расти фруктам. Племена хаали верили, что совы и филины — это души людей. Если убить сову, погибнет и тот, кому принадлежала душа…
Дор задумчиво оторвалась от книги и спросила:
— А что, филины и совы это разные породы птиц? Я всегда думала, что это просто самка и самец…
Я устало вздохнул. Похоже, девушка прибыла из очень отсталого мира. Удивительно, что она читает не по складам.
— Нет, — ответил я. — Это разные птицы. Все филины совы, но не все совы — филины, — я оценил выражение ее лица и добавил: — Ворон и ворона тоже не муж с женой.
Дора посмотрела так, что я сразу понял, что просветитель поселян из меня никудышный.
— Я это знаю, — сказала она. — В своем мире я училась в университете.
Так, должно быть, назывались их академии — очень уж важным тоном это было сказано. Дескать, вам читает книгу студентка, а не какая-нибудь неотесанная деревенщина.
— Но готов спорить, что ты его не закончила, этот твой университет, — сказал я и угодил в яблочко: Дора смущенно отвела глаза.
— Нет, — ответила она, и я заметил, что в ее голосе поселилась едва заметная дрожь. — Мне пришлось уйти, чтоб ухаживать за бабушкой. Она была тяжело больна, несколько лет назад умерла. А восстановиться в университете я так и не смогла…
Под конец голос Доры стал тихим, почти неразборчивым.
— Что ж, соболезную, — сказал я и полюбопытствовал: — Почему тебя не взяли обратно?
Дора угрюмо посмотрела на меня.
— Все упиралось в деньги, — ответила она и добавила: — Не хочу об этом говорить.
Мне никогда не было особенного дела до иномирян. Рабы, которые иногда пытались бунтовать — у семьи Цетше и без них хватало слуг и забот. Но сейчас меня в определенной степени заинтересовал мир, из которого пришла Дора.
— Кем ты работала у себя дома? — спросил я.
Во взгляде девушки появились огоньки, а губы дрогнули в улыбке. Ей, должно быть, было грустно — и я ее понимал. Я бы тоже грустил, если бы чья-то воля выдернула меня из родного замка.
— В банке, — с достоинством ответила Дора. — Предлагала людям разные кредиты. Не скажу, чтоб это было очень уж интересно, но платили нормально.