Мой взгляд переместился на его лицо.
Жилка на его подбородке пульсировала, когда он смотрел на меня сквозь пелену дыма.
Я задержала свое внимание на нем дольше, чем было необходимо. Может он так же поражен мной, как и я им? Я не могла отвести взгляд. Как будто мои глаза должны были впитать всего его. Это казалось почти неприличным, сексуальное влечение уже наполняло воздух между нами.
Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице.
Прочистив горло и высоко подняв голову, я подошла к стулу рядом с ним.
Откуда ни возьмись появился Орлов, с чрезмерной вежливостью усадив меня на стул, положив на колени салфетку.
Я повернула голову и посмотрела на Юрия. Наши взгляды встретились. Это было все равно что смотреть в глаза дьяволу. На несколько секунд я потерялась в его взгляде. У меня было такое ощущение, будто я ползаю на четвереньках по полу, пытаясь найти. Найти мое потерянное сердце или душу. Я вдруг вспомнила строки старого стихотворения:
«Ты напоминаешь мне глаза, которые я видел раньше.
Глаза, которые всегда буду любить.
Глаза, которых боюсь.»
Звон столовых приборов вывел меня из транса, и я поспешно опустила глаза в замешательстве. Что со мной происходит? Почему он так на меня воздействует? Этот человек обладает магией или я просто схожу с ума?
Я сделала прерывистый вдох, чтобы успокоить нервы, и его запах заполнил мои ноздри. От его запаха волоски на моих руках вытянулись по стойке смирно. Честно говоря, я не солгала, когда сказала Шарлотте, что чувствую запах желания этого мужчины ко мне. В голове у меня роились неспокойные мысли, тело лихорадило. Я смотрела прямо перед собой, пока Орлов наполнял мой бокал.
— Красное или белое? — спросил он рядом.
— Красное, — ответила я, и мой голос прозвучал хрипло, неуправляемо.
Мастерски он наполнил мой бокал вином из графина.
— Спасибо.
Юрий поднял свой бокал в тосте. Медленная, понимающая улыбка приподняла уголки его чувственных губ.
— За наше здоровье.
— За наше здоровье, — прошептала я. Я попробовала вино, которое, должно быть, было превосходным, но это могла быть и просто вода, я не почувствовала даже вкуса. Я посмотрела на него поверх своего бокала.
— Прошу прощения за опоздание.
Он улыбнулся безупречной улыбкой и небрежно приподнял одну сторону своего широкого плеча.
— Это прерогатива красивой женщины — опаздывать.
Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули от смехотворного удовольствия его комплимента.
— Спасибо. — Под столом я старалась держать свои колени подальше от него, а на столе избегала любого контакта с его рукой. Его рука выглядела загорелой, мужественной и лениво мощной на белоснежной скатерти.
Я знала, что есть только один способ закончить этот вечер нормально, мне стоит взять инициативу в свои руки и вести разговор так, как я хочу. Я убрала слегка дрожащие руки со стола и положила их на колени.
— Юлия — прелестная девочка, — начала я. — Расскажите мне о ней. Что случилось с ее родителями?
— Они умерли год назад, — резко заявил он. Его глаза вдруг стали похожи на холодные камни. Плоские и совершенно безжизненные.
Я вспомнила ее рисунок, и мое сердце заболело за нее. Я потеряла маму, когда мне было шесть лет, поэтому знала, как больно потерять даже одного родителя.
— Очень жаль это слышать.
Он рассеянно кивнул, но его пальцы так крепко сжали ножку бокала, что она чуть не треснула.
Я видела, что он не хочет продолжать эту тему, но мне нужно было больше узнать, чтобы понять, что происходит с Юлией.
— Как она восприняла их смерть? Поняла, что они ушли навсегда?
Он вздохнул.
— Она ни разу не спросила ни об одном из них с того момента, как я сообщил ей об их кончине. Она еще ребенок, но иногда мне кажется, что она слишком взрослая.
Я кивнула в знак согласия.
— Я тоже это заметила, когда была с ней сегодня. Она выбирает вопросы, на которые хочет получить ответы.
— Она не всегда была такой. Когда-то мы с ней были очень близки. Она обычно ждала, когда я приеду к ним домой и возьму ее покататься на своей машине. Я открывал люк, она вставала на сиденье. Ей это нравилось.
— Она больше так не делает? — Спросил я.
— Нет. Сейчас ее интересует только уединенная жизнь. Читать, рисовать, играть в свои игры.
— Понятно. Ее родители умерли год назад, но Юлия перестала разговаривать полгода назад?