Он нахмурился.
— Да. Это случилось, когда я был в командировке четыре дня. Когда я уезжал, она говорила нормально, но к тому времени, когда я вернулся, она совсем перестала говорить.
— Что-то случилось, пока вас не было?
Он покачал головой.
— По словам моих сотрудников, нет. Они утверждают, и я им верю, что ничего экстраординарного не произошло, пока меня не было. Юлия просто проснулась однажды утром и то ли потеряла дар речи, то ли решила по какой-то причине больше не говорить. Сначала я думал, что она играет, но время шло.…
— И это не связано с ее физиологией?
— Это первое, что я проверил. Все необходимые анализы сделаны. Со слухом и речью все нормально. Ее психолог назвал это отсроченной травмой, и если бы она не была лучшей в своей профессии, я заподозрил бы, что она придумала этот диагноз на лету.
Он помолчал, на лбу у него залегли морщины.
— Я думаю, что этот диагноз имел бы смысл, если бы у Юлии не было периода скорби. Но это не так. Она плакала, и ей потребовалось много месяцев, чтобы выбраться из своей скорлупы, но она это сделала. Ей день ото дня становилось лучше, она почти уже свыклась с их смертью и вдруг, бум, она замолчала. Я пробовал ее соблазнить чем угодно, включая поездку в Диснейленд, но ничего, что я предлагал, на нее не действует. Она отказывается участвовать. Иногда у меня создается впечатление, что она чего-то ждет.
— Ее родители... это был несчастный случай?
И снова его лицо превратилось в жесткую маску.
— Не думаю, что это имеет значение. Разговор об этом только причинит ей еще больше боли.
Резкость его ответа одновременно удивила и задела меня. Я старалась не принимать это близко к сердцу. Как мой работодатель, он просто оставлял за собой право скрывать информацию, как считал нужным, но своим нежеланием говорить на эту тему он убедил меня, что их смерть каким-то образом связана с состоянием Юлии.
Орлов и еще один официант появились у входа в комнату, неся тарелки. Передо мной поставили неглубокую миску крем-супа с тонким чесночным хлебом в виде сетки, положенной сверху.
Я поблагодарила официанта и положила ложку в рот.
— Хорошо? — Спросил Юрий.
— Да, очень вкусно, — солгала я. Суп показался мне теплым месивом.
Какое-то время мы молча еле, только тихо позвякивали ложками о миски.
— Я слышал, ты повела Юлию обедать в комнату, прилегающую к кухне, — произнес он.
— Совершенно верно, отвела.
— Зачем?
— Я подумала, что столовая немного пугает ребенка, хотела, чтобы она расслабилась.
— Понимаю, но ей придется есть здесь, когда она будет есть со мной.
— Или вы можете поесть с ней на кухне.
— Конечно, могу, но тогда Марго узнает все мои секреты.
— Как будто она уже их не знает, — парировала я.
В его глазах блеснуло веселье.
— Туше.
Прежде чем я успела ответить, появился Орлов со вторым блюдом. Утка под малиновым соусом, самфир с маслом и красным картофелем. Должно быть, я немного расслабилась, потому что почувствовала вкус еды, и это было самое вкусное, что я ела.
— А как же школа? — Спросила я. — Вы собираетесь послать ее в школу? Общение с другими детьми может быть полезным.
Он скрестил руки на груди. Напряжение его идеально вылепленных бицепсов на фоне белой рубашки мгновенно разрушило ход моих мыслей, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы услышать его ответ.
— В ее теперешнем состоянии это было бы наказанием. Я не хочу, чтобы другие дети над ней смеялись. Зачем заставлять ее проходить через унижение после всего, что ей пришлось пережить? Кроме того, я уверен, что Юлия снова заговорит. Ей просто нужно немного времени.
— А как насчет прогулок? Вы водите ее в музеи и театры?
Он нахмурился.
— Нет, как я уже сказал, она не хочет никуда со мной ходить. Но может она захочет пойти с тобой.
— Конечно, я возьму ее с собой. Свежий воздух и поездка на автобусе сотворят с ней чудеса.
Выражение его лица было непреклонным.
— Никакого общественного транспорта. Мои сотрудники службы безопасности доставят вас туда, куда пожелаете.
— Могу я спросить, почему вы решили нанять для Юлии няню? У нее есть репетиторы и более чем достаточно людей, чтобы справиться со всем остальным.
— Так рекомендовал ее психиатр. В этом доме слишком много мужчин, и она подумала, что присутствие женщины может помочь.
— Понимаю. — Я изучала Юрия, пока Орлов подавал нам лимонный десерт. Казалось, он действительно ничего не знал о молчании своей племянницы, но что еще важнее, он был решительно настроен помочь ей. Для меня это значило очень много.