Юрий
«Я ухожу, — заявила она, вздернув подбородок. — Уверена, что ты будешь со мной согласен, что оставаться в этом доме — плохая идея».
Бл*дь! Я был, мать твою, взбешен, что даже перед глазами все стало красным. В этот момент я не мог думать и говорить. Мне просто хотелось перекинуть ее через плечо, подняться наверх и трахать до тех пор, пока она не придет в себя.
Но у меня не было такой роскоши. Я не мог этого себе позволить, хотя мой член хотел ее киску. Единственное, что я мог сделать — это уйти. Я понимал, что попытка с моей стороны вызвать ее на откровенность, только бы усугубила всю ситуацию. Все стало бы еще только хуже.
Она собиралась покинуть меня. Именно так. Ну и хрен с ней. Я не нуждался в ней. Что она о себе возомнила? Что она единственная женщина с киской на земле? Я могу заменить ее в мгновение ока. Я так и сделаю. Когда все это дерьмо закончится, я пойду и буду трахать двадцать рыжих, пока не избавлюсь от воспоминаний о ней.
Звучит хорошо. Я нарушил свое самое священное правило. Никогда не смешивать работу с удовольствием. Я слишком запутался. Прошлой ночью, вместо того чтобы сосредоточиться на своих делах, не смог перестать думать о ней, я хотел отправиться к ней в спальню. Мне не нужно это дерьмо в моей жизни. Женщины существовали для траха, все было понятно и просто. Еще немного — и она возьмет меня за яйца. Ни одна женщина не хватала меня за яйца. Ни одна.
И Эйприл Винтерс тоже не сможет. Никто не сможет этого сделать.
Я заметил, что Алекс задержался, чтобы поговорить с ней. Отчего еще больше разозлился, представив, как он разговаривает с ней. Неужели он тоже хочет ее трахнуть? Я сглотнул комок ярости, застрявший в горле. Готова ли она также раздвинуть для него ноги, как и для меня? От ярости у меня сжались кулаки, а затем разжались, как только я услышал его шаги позади себя.
Я рывком распахнул дверь и вышел во двор. Уже было жарко и душно. Я услышал, как хлопнула дверь позади, и Алекс присоединился ко мне на ступеньках. Мы молча шли к машине.
Я проскользнул в салон, Алекс уселся с другой стороны.
— Я найду ей замену, — холодно сказал я.
— Она останется с Юлией, пока мы не вернемся. Юлии необходимо, чтобы кто-то был с ней рядом, — ответил он.
Я почувствовал, как по моему телу пробежала волна удовольствия и радости, но промолчал.
— Но идея найти ей замену — хорошая идея. Я попрошу Зельду подыскать новых кандидатов.
Я повернул голову и посмотрел в окно. Алекс был прав. Это было бы лучшим решением. Заменить ее и вернуться к нормальной жизни.
Я слишком далеко зашел или позволил всему слишком далеко зайти.
До безумства.
18
Эйприл
Мы с Юлией провели весь день на полу ее огромной ванной комнаты, выложенной розовым кафелем.
Чтобы хоть как-то компенсировать плохие новости, которые мне вскоре предстояло ей сообщить — о своем отъезде, я пообещала заняться с ней тем, что она больше всего хотела после ее уроков с репетиторами. Ее первой просьбой было перекрасить волосы в такой же цвет, как у меня.
Она была всего лишь ребенком, и я действительно не хотел красить ее прекрасные девственные волосы, но у меня возникла идея. Я попросила Зельду, не сможет ли она достать для меня американский рыжий «Кул-Эйд». Мне пришлось произнести его название по буквам, но меньше чем через час она нашла поставщика и принесла мне четыре пакетика, того, что я хотела.
Я разложила пакетики перед малышкой Юлией. Мы могли оставить «Кул-Эйд» на час, отчего ее волосы стали бы немного с рыжим отливом или могли оставить на три часа, и они превратились бы почти в такие же рыжие, как и мои. Я предупредила ее, что три часа в шапочке для душа не каждый выдержит, но она была настроена решительно.
Я решила, что она сдаться, но упрямая решимость видно была в крови этой семьи. Она держала «Кул-Эйд» целых три часа.
Порция свежеиспеченных пирожных, любезно предоставленная шеф-поваром, составила нам компанию, когда она сидела на столешнице в ванной, а я сушила ей феном волосы, доходящие до середины спины. Ее рот был забит пирожными, и, заметив мои смеющиеся глаза, она улыбнулась и предложила мне пирожное. Я откусила кусочек, намеренно прикусив ей палец.
С озорной усмешкой она отдернула руку, как раз вовремя, чтобы я не прикусила больше. Мне очень нравился этот ребенок. Если бы все было по-другому, я поняла, что смогла бы заставить ее заговорить. Со вздохом сожаления я снова обратила все свое внимание на ее волосы и голубоглазого дядю.
Я скучала по нему в сексуальном плане, хотя и не любила. Моя киска была горячей и странно набухшей от жестокого траха с Юрием, а тело стало каким-то полым.