И за этот месяц очень многое изменилось. После всего, что случилось с «Хоккейной зайкой» и кошмара быть скандальной парой хедлайнеров Чикаго, Лиам решил уйти с поста главного тренера Эвеланш. Поскольку это был его первый год тренерской работы в НХЛ, его контракт был всего на год, поэтому его пути с Эвеланш разошлись.
Еще одно трудное решение, с которым он очень боролся. Он любит своих игроков, любит хоккей и любит тренировать. Но ему не нравилась драма, которая сопутствовала этому, и тот факт, что ему пришлось пропустить так много времени с девочками. Не говоря уже о средствах массовой информации… Последнее, чего он хотел, это чтобы девочки оказались в центре внимания, так что, в конце концов, хотя это было трудное решение, он принял правильное решение.
После того, как он ушел, он сводил нас с ума первые две недели. Серьезно, я думаю, это было настоящим испытанием для наших отношений. Запираться вместе неделями, и конца этому не видно. Пока старый друг не протянул руку и не упомянул, что в местной средней школе есть открытая вакансия. Должность тренера по хоккею.
Это было почти как судьба, то, как оно упало ему на колени. Он приступает к работе на следующей неделе, и, несмотря на то, что он нервничает в первый день, он с нетерпением ждет новой главы в нашей истории. Тот, который позволяет ему быть дома каждую ночь с девочками, и тот, у которого нет репортеров, разбивающих лагерь возле нашего дома.
Мне все еще как-то странно называть его нашим домом, и, честно говоря, иногда мне приходится ущипнуть себя, что это реально. Что это моя семья.
Что каждый божий день, который я проведу с этими девочками, принадлежит мне, и они никуда не денутся.
Мы с Лиамом погрузились в удобную рутину, которая стала для нас «нормальной», и с каждым днем мы узнаем все больше и больше друг о друге.
А это значит, что с каждым днем я влюбляюсь в него все больше и больше.
Он самый заботливый, добросердечный, но временами сварливый человек, которого я когда-либо встречала. И я уверена, что нет ничего, чего бы он не сделал для своих трех девочек.
Например, остановиться в магазине и принести мне контейнер сахара только потому, что у меня месячные и мне нужно набить лицо углеводами.
Он роняет поцелуй на мои губы, который должен был быть быстрым, но быстро превращается в расплавленный. Этот человек ненасытен и, кажется, не может оторвать от меня рук. Не то чтобы я жалуюсь, потому что я так же без ума от него.
— Джуджу? — говорит Кеннеди, из-за чего мы с Лиамом быстро разрываемся. Хотя девочки знают, что я папина подружка… они не совсем понимают, что это значит. В последнее время Кеннеди зовет меня Джуджу, и каждый раз, когда она это делает, мое сердце тает в луже.
— Да, милая девочка? — Я улыбаюсь. Ее светлые кудри расходятся в тысячу разных направлений.
— Могу ли я уже надеть мой ку-паль-ник?
У девочек скоро сольный концерт, и Кеннеди, и Ари настояли на том, чтобы носить свои купальники по крайней мере шесть часов в день, из-за чего мне пришлось купить совершенно новый купальник, потому что они изнашивают то, что им нужно для танцев. Вчера я нашла Ари в ее постели, прижимающую к себе принцессу Спаркл, все еще в туфлях для чечетки и розовом трико.
Это самая милая вещь, которую я когда-либо видела.
_ Хммм… я не знаю. Как ты думаешь, отец? Тебе стоит потренироваться с девочками до вечера? — Я смотрю на Лиама, который только качает головой.
— Джульетта… — предупреждающим тоном говорит Лиам. Он так нервничает из-за сегодняшнего вечера, и это заставляет меня хихикать. Это просто группа маленьких девочек и их родителей.
— Кен, давай, возьми трико и Ари. Пора танцевать. — Я ухмыляюсь, и Лиам качает головой.
— Вещи, которые я делаю для вас, девочки.
— Ты любишь нас. И я. Люблю. Тебя, — поддразниваю я, подходя к нему и обвивая руками его шею, а затем притягивая его к себе. Его губы встречаются с моими, и вскоре его язык дразнит складку моих губ. Это движение вызывает мурашки по моему позвоночнику, и его руки перемещаются все ниже и ниже, пока его большие ладони не обхватывают мою задницу.
Он снова наклоняется, целуя дорожку вниз по моей шее, прежде чем прошептать: — Не больше, чем я.
Это его слова, и каждый день он доказывает это.
Эпилог
Лиам
Шесть месяцев спустя
Сегодня отмечается первый день оставшейся части нашей жизни. Я ждал этого несколько месяцев. Мечтая об этом самом моменте.
Наконец, это происходит.
И… я нервничаю.
Возможно, я нервничал больше, чем когда-либо в своей жизни, а я стоял посреди распроданных арен тридцати пяти тысяч человек. И все же, когда я стою под этой аркой в ожидании, мои ладони вспотели, а сердце колотится в груди.