— Что? — спрашивает Грэм у дяди.
— Как что? Надо накормить Алену.
— Я и сама прекрасно могу есть, кормить меня не надо, — упираюсь такой внезапной инициативе.
— Чего это она возражает? — игнорируя меня, спрашивает мальчик у регента.
— У женщин такое бывает. Называется: противоречивость натуры, — отвечает мужчина и нагло усмехается, демонстрируя чуть увеличенные клыки.
Я вылупляю глаза и не могу оторвать взгляд от этих губ, изогнувшихся в греховно обольстительной улыбке и острых белых клыков. Интересно, если он укусит, это будет больно, или… Даю себе хороший ментальный подзатыльник, чтобы включились мозги.
— Пойдемте, продолжим пикник, но в более удобных условиях, чем здесь, — Рэнульф одним плавным движением встает с пледа, все еще держа в заложницах мою счастливо улыбающуюся дочь. Вот же, перебежчица!
— Да! Точно! Заодно Алена покажет, что такое шаверма, — Грэм со скоростью молнии складывает все наши пожитки в коляску и уже вострит лыжи в сторону дома. Ты смотри, какие все быстрые!
— Вообще-то, предполагалось, что это мы будем угощать женщину, а не она нас, — вносит дядя коррективы в пищевые мечты племянника.
— Ну може-е-е-ет… — и Грэм смотрит на меня, как побитая собачонка.
— Может, и сделаю, — соглашаюсь, тут же оглушенная радостным воплем мальчика, ничего не евшего сорок дней. Минимум.
— Ура!! — Грэм вприпрыжку скачет по лужайке, не обращая внимания на слуг, открывших для нас двери и ждущих внизу, чтобы занести коляску. В этот раз парни другие. Предыдущие, видимо, отлеживаются в лазарете, приводят в порядок психику после выходок веселых детишек.
Мы неспешно заходим в дом и идем сразу в столовую. Грэм побежал вперед. И когда мы заходим в просторное помещение, там никого нет, кроме мальчишки, довольно потирающего ладони.
— Дядя, Клотильда сказала, что у нас есть час времени, потом они вернутся, потому что цитирую: «обед ждать не любит».
— Отлично, мы успеем, — регент собственными руками отрывает от себя тут же начавшую протестовать Дашу и усаживает в высокий стул, чем-то похожий на наш современный детский стульчик.
Дочь тут же принимается тарабанить ладонями о столешницу, поэтому я быстро даю ей несколько ложек разного размера, деревянную миску, кружку, в небольшую кастрюлю закидываю с десяток печенюшек. Все, теперь ребенок занят и даст возможность немного отдохнуть.
И тут я ловлю два одинаковых пристальных голодных взгляда. Так-с, понятно, отдохнуть не получится.
— Шаверма, значит, — говорю.
А оба: и дядя, и его племянничек, дружно кивают головами с одинаковым довольным выражением лица.
— Ладно. Я готовлю овощи, а мясо — за вами.
— Не вопрос, — тут же отвечает регент, кровожадно сверкнув взглядом, — сейчас все будет.
И словно по мановению волшебной палочки, вытаскивает откуда-то из-под стола огромный кусок мяса. Со всего маху шлепает его на разделочную доску и, еще раз продемонстрировав шикарные клыки в легкой полуулыбке, интересуется:
— Я буду нарезать, а вы скажите, когда остановиться?
Со мной явно что-то происходит. Потому что глядя, как он умело нарезает длинные полоски сочного мяса так и хочется сказать:
— Давай еще, только не останавливайся!
— Так, теперь нам нужны тонкие лепешки, куда это все заворачивать, — осматриваю кухню в поисках муки. — Думаю, их недолго печь…
— Такие? — спрашивает Грэм, доставая откуда-то тонкие, длинные лаваши.
— Отлично! В самый раз! Сколько их там?
— С десяток точно, но не уверен, что нам можно брать все, — говорит мальчик.
— Нам все и не нужны. Трех будет достаточно.
Пока мы с Грэмом нарезаем овощи — огурцы, помидоры и капусту тоненькой стружкой, регент занят чем-то своим. Уже приготовленное для шавермы мясо ароматно дымит на тарелке, а мужчина продолжает что-то жарить, загородив любую возможность подсмотреть своей широченной спиной.
Нарезав картошку соломкой, или вернее овощ, очень на нее похожий внешне и по вкусовым качествам, отдаю ее регенту на обжарку, потому что он упорно продолжает занимать место у плиты. Пусть работает мужчина.
Когда все готово, самое время заворачивать лаваш. Мы втроем выстраиваемся за длинным столом, и я показываю, что нужно делать.
— Сначала смазываете вот этой штукой, она по вкусу похожа на горчицу. Потом — капуста, помидоры, огурцы, картошка. Теперь это все щедро сдабривается соусом, — в этот момент меня отвлекает громкое урчание желудка совершенно невозмутимого регента. — И напоследок — мясо. Сверху снова соус, а теперь самое сложное.
Дожидаюсь, пока все сделают, как я говорила. Убираю лишнее с лавашей не в меру жадных мужчин.