— Их мало… — растеряно отвечает мой воспитанник.
— И песком их не засыпало. Значит, тут что-то не так с временем и расстоянием. Нужно подумать.
Говорю и растеряно смотрю вокруг. Подумать… и? В голове пусто. О чем я собиралась подумать⁇ А… да… меня муж бросил. Ушел к другой, изменил. Подлец! Я ему полжизни своей отдала, любила и заботилась… А он⁈
Слезы градом льются из глаз, душит невысказанная обида и горечь. Любимый мужчина. Как он мог? Предать меня, предать, нас⁈ Я сажусь на песок и безутешно рыдаю, спрятав лицо в ладони. Кто-то меня зовет, гладит мои пальцы. Детский голос… Ребенок… Даша! Боже! Меня обдает холодом, я подскакиваю на ноги и осматриваюсь. Я оставила дочь одну! С чужим человеком! Что я за мать такая? Кукушка и то лучшая мать, чем я! Что будет с моей дочерью? А вдруг она в опасности⁇ Сердце дергается в испуге и резко перехватывает дыхание.
Где-то далеко-далеко, я слышу, как кто-то кричит, хватает меня за руки, трясет. Снова детский голос… ребенок… плачет. Вздрагиваю и словно выныриваю на поверхность, с недоумением глядя вокруг. Меня держит за руки Грэм и рыдает взахлеб, повторяя снова и снова:
— Алена, Алена! Приди в себя! Я тут!
Боже!
— Грэм, что случилось⁇
Мальчик тут же перестает плакать, а потом резко обнимает меня, больно стукнув лбом мне в живот. Ахаю, но обнимаю его в ответ.
— Я думал, потерял тебя. Как родителей. Они ушли! Бросили меня одного!
— Бедный мой. Прости меня, прости, — крепче прижимаю к себе Грэма, а он продолжает говорить.
— Они не любили меня, раз оставили! И дядя меня не любит! Он всегда занят и присылает ко мне глупых и жадных нянек, которые только и думают, как бы попасть к нему в постель! Думают, я совсем глупый и маленький. Думают, я не понимаю, зачем это все!!
— Грэм⁇ — теперь я уже с растерянностью смотрю на мальчика, который распаляется все больше и больше, почти кричит.
— Все меня бросили! Никому я не нужен!
— Это неправда… — говорю недоуменно.
И вскрикиваю, когда мальчик поднимает ко мне свое лицо, а его глаза одного цвета с песком вокруг нас. Ментальное воздействие? Это кто-то? Или сама пустошь так влияет⁇
— Я один! Сам! Никого нет! — Грэм рычит и скалится, больно щипая меня за руки, которыми я пытаюсь его удержать.
— Нет! Я тут! С тобой! И никуда не уйду, слышишь! Грэм! Я люблю тебя и ни за что не брошу! Слышишь⁈ Ни за что!
В шоке наблюдаю, как из глаз мальчика, словно две змейки вытекает песок и вот Грэм уже смотрит на меня осмысленно и немного удивленно.
— Что произошло? — спрашивает, шмыгая носом.
— Ой, миленький, если бы я знала. Что-то очень странное…
— А ветер прошел, — говорит Грэм, и мы с ним осматриваемся, с удивлением видя в ста метрах перед собой высокое каменное здание, очень похожее на храм.
— Не отпускай мою руку, что бы не случилось, — говорю ему, крепко переплетая наши пальцы.
И в то же мгновение мы одновременно вздрагиваем от острого, почти болезненного покалывания в центре ладони.
— Ай, — вскрикивает Грэм и поднимает наши руки.
В центре и его, и моей ладошки прямо на наших глазах появляется рисунок закрытого на ключ навесного замка.
— Что это значит? — спрашивает мальчик.
— Да чтоб я знала. Давай быстрее в храм, уверена, мастер нам все расскажет.
— А если нет?
— А если нет, то мы похитим, привяжем к стулу и заставим, — отвечаю, вроде как в шутку.
Но в данный момент я близка к чужому членовредительству, как никогда.
Глава 20
Едва мы открываем высокие двери храма и заходим вовнутрь, как нас сметает тайфун «Регент».
— Где вы были так долго? Я в жизни так не пугался, как сегодня, когда увидел, что вас нет!
Рычит и ощупывает руками то меня, то Грэма, словно не доверяет своим глазам. Зато отшельник сидит, как сидел, чаек попивает возле камина. Наверняка ведь знал, что так произойдет, засранец!
— Нас вынесло неподалеку, но из-за песчаной бури мы не сразу увидели храм, — отвечаю.
— Какой бури? — переспрашивает Рэнульф, глядя на меня в высшей мере удивленно.
— Ла-а-адно. Теперь уже неважно. Мы с Грэмом не отказались бы от чая. В горле все пересохло. Да и есть хочется, устали.
Регент смотрит на нас все так же удивленно, но подводит к столу, накладывает в тарелки что-то мясное, наливает полные чашки горячего, цветочного чая. Усаживается напротив и выжидательно смотрит.
— У нас все хорошо, — успокаиваю мужчину. — А об остальном, думаю, и мастер Реус расскажет не хуже нас, а мы пока поедим.
Рэнульф переводит взгляд на отшельника, тот позволяет себе улыбнуться.