— А он хоть понимает по-английски?
— Точно не знаю. В баре, куда он меня водил, было так же шумно, как и в этом. Я не разобрала ни слова. Потом мы пошли к нему. Он живет, кажется, на авеню А. Мы с ним особо не разговаривали.
Я покачала головой.
— Тереза, зачем он тебе?
Она накрутила на палец большую прядь.
— Хотела увидеть остальные его татушки.
Мы одновременно захихикали.
Я зажала ножку бокала между пальцами.
— Ну продолжай! Увидела?
— Да, — кивнула она. — Но у нас ничего не получилось. Когда я увидела одну из них там — ну, ты понимаешь, тату — мне пришлось уйти.
— Почему? Что там написано?
— М-А-М-А.
Мне не стоило пить — белое вино пошло носом. Я отплевывалась, задыхалась и смеялась одновременно.
Парень, сидевший рядом, обернулся.
— Ты в порядке?
У меня слезились глаза, и все же я смогла разобрать, что парень — просто супер. Похож на молодого Брэда Питта — длинные каштановые волосы, беспорядочно ниспадающие на плечи, и щетинистая бородка на мальчишеском лице.
— Надеюсь, выживу, — сказала я, вытирая нос рукой. Я потянулась за салфеткой, лежащей на стойке бара, и чуть не опрокинула бокал.
Парень подхватил его, прежде чем вино успело пролиться.
— Ну и реакция!
— Мне это просто необходимо, — его синие глаза загорелись, — через два года я буду хирургом.
И он протянул мне бокал.
Ясненько.
Мы с Терезой проторчали в этом клубе столько месяцев, и прежде ни один будущий хирург с внешностью кинозвезды не обращал на меня внимания. Возможно, все еще впереди.
Парень подсел ближе и наклонился ко мне. Его лицо было так близко, что я почувствовала запах одеколона от Армани.
— Может, сегодня я смогу прооперировать тебя? — прошептал он мне на ухо.
Я знала, что Тереза смотрит на нас не отрываясь. Ее взгляд так и буравил мою спину.
Я отстранилась от этого любовных дел доктора.
— Хочешь бесплатный совет?
Его глаза сузились.
— Совет? Хочешь сказать «забудь об этом навсегда»?
Я кивнула.
Мы оба рассмеялись. Его бутылка пива «Хейникен» чокнулась с моим бокалом.
— Один-ноль в твою пользу. — Я утонула в его синих глазах, ведь он и не думал их отводить. — А ты ничего.
— Ты тоже, — улыбнулась я.
Парень не ответил, но я уверена, что он расслышал то, что я сказала.
— Прости, если я сегодня немного груб, — начал он, — целый день возился с кадаврами.
Я глотнула вина.
— Это что, второй способ охмурить девушку?
Знаю, я должна была вести себя полюбезнее.
Я чувствовала Терезино неодобрение, ее взгляд буквально жег мне спину. Она так старалась найти нового парня, а я ей мешала.
Я сделала еще глоток и решила проявить интерес.
— Ты учишься в медицинском училище?
Допив пиво, он отставил банку и ухмыльнулся. Что ж, прекрасные зубы.
— Я занимаюсь дома.
— Ты не серьезно! — засмеялась я.
— Вообще-то я учусь в университете, — сказал будущий хирург и сделал знак бармену принести еще «Хейннкен» и вина для меня. — Я — Берни, — протянул он руку.
Берни? С таким лицом? Разве он может быть Берни?
— Элли, — ответила я. Его рука казалась холодной от пивной бутылки.
Я глотнула вина и тут же почувствовала, как кто-то налетел на меня сзади. Тереза застонала. Чья-то рука схватила меня за плечо.
— Эй, Элли, вот ты где!
Я отпустила руку Берни и, обернувшись, увидела знакомое лицо: красные, блестящие от пота щеки, густые нахмуренные брови, находящиеся в постоянном движении.
— Клэй, что ты здесь делаешь?
— Ищу тебя, конечно же.
— Эй, послушай…
Между нами встала Тереза.
— Думаю, она не хочет тебя видеть.
Клэй заморгал, будто переваривая услышанное, и сердито взглянул на Терезу.
— А ты кто такая?
Он неловко покачнулся, все еще держась за мое плечо. Все друзья зовут Клэя Мишкой — просто потому, что он очень похож на медведя. Клэй коренастый, широкогрудый, с мускулистыми руками и темно-русыми волосами. У него круглое мальчишеское лицо с румяными щеками, за которые так и хочется ущипнуть. Короткие волосы очень похожи на мех, а под кустистыми бровями — круглые серые глаза.
Раньше он казался мне милым плюшевым медвежонком, но больше я так не считаю. После того как я объявила, что не хочу с ним встречаться, Клэй сразу перестал быть милым.
Он начал звонить сутки напролет, следить за мной, врываться ко мне посреди ночи, посылать цветы и подарки, засыпать сообщениями по электронной почте, упрашивать, умолять.
Я не сразу поняла, что он начал меня преследовать. Просто я никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным.
Клэй был одним из моих первых знакомых в Нью-Йорке. Он водил меня в рестораны, на баскетбольные матчи, в джаз-клубы. Здорово жить в Нью-Йорке и иметь друга, с которым можно проводить выходные.
Он всегда был довольно назойливым, но я не понимала, куда ведут наши отношения. Когда я наконец осознала, что подобное меня не устраивает, я попыталась с ним поговорить. Причем я пыталась быть с ним любезной и не причинить ему боль.
Мне просто хотелось от него избавиться.
И вот теперь он обнимал меня за плечи, а я практически падала со стула. Клэй держал меня, усмехаясь, его остекленевшие глаза ничего не выражали.
— Элли, давай потанцуем?
— Клэй, да ты, кажется, под кайфом, — бормотала я, пытаясь вырваться из его объятий.
— Может быть. Наверное, я слегка окосел. Эй, у меня есть пара таблеток.
— Что?
Клэй рывком притянул меня к себе. Он очень силен. Через расстегнутый ворот рубашки я видела, что волосы на его груди взмокли от пота.
— Мы могли бы просто поговорить. Понимаешь, поговорить…
— На танцполе? Клэй, здесь ничего не слышно.
Мы пошли танцевать. Под пульсирующими огнями прожекторов его лицо казалось еще краснее — как перезрелый помидор.
Динамики гремели: