— Может, пойдешь с нами? — предложила Тереза. — Мы идем в хэмптонский бар «У прибоя». Говорят, там классно!
— Увы! — ответила я и, показав наверх, пояснила: — Дети.
— Эй! Это же мой любимый фильм! — закричала одна из девушек, падая на диван. — Смотрите, смотрите, они на крыше Эмпайр-Стэйт-Билдинг!
Боб — или Ронни — и вторая девушка подтянулись к экрану. Тереза отхлебнула пива и отвела меня в сторону.
— Ты в порядке? У тебя какой-то странный вид.
— Нет, у меня все плохо, — зашептала я. — Я ведь звонила тебе. Мне нужно уехать… То есть уйти отсюда. Как можно скорее. Я уже сказала Эбби.
Терезины глаза расширились от удивления. Она убрала со лба спутанную влажную прядь.
— Боже мой! Что случилось?
— Долго рассказывать. Здесь… Здесь опасно, Тереза. Мне очень страшно. Это Чип. Я сказала Эбби, а она в ответ: «Это не может случиться снова… Нет!» Он ненормальный.
— Боже, Элли! Мне очень жаль. Почему ты еще здесь?
— Эбби обещала защитить меня. Ей нужно куда-то отправить детей. Я уезжаю в понедельник.
— А где ты будешь жить? — Тереза не дала мне ответить и сразу продолжила: — Можешь жить в одной квартире со мной. Мэй Лин съезжает в сентябре, она поселится с другом. Так что появляется свободная комната, как раз для тебя.
— Но… Как же платить?
— Найдешь работу! Проблем не будет!
Я снова обняла Терезу.
— Ты лучше всех! Ты спасаешь мне жизнь! Правда!
Я умоляла их остаться — хоть ненамного, мне так была нужна компания! Но в хэмптонском баре их ждали какие-то парни, и им пришлось уйти.
— Слушай, Элли, если что, звони мне на сотовый, — сказала Тереза, опираясь на входную дверь. — И сделай лицо попроще! Все будет хорошо! Ты ведь уедешь отсюда через два дня.
Да, через два дня!
Я ведь смогу продержаться два дня?
42
В воскресенье утром ярко светило солнце, а на голубом небе виднелось лишь несколько пухлых белых облаков. Из окна весь мир казался таким свежим, зеленым, сверкающим! Деревья, кусты и даже песок блестели после дождя.
Эбби с Чипом завтракали на террасе, а я, схватив бутерброд с маслом, проглотила его, почти не жуя, и запила чашкой кофе. Затем я велела детям собираться на пляж.
Слоняться по дому, то и дело сталкиваясь с Чипом, абсолютно не хотелось. Итак, мы с детьми спустились на первый этаж, где Эбби с Чипом читали воскресный выпуск «Таймс» и вместе над чем-то смеялись.
«Эбби неплохо притворяется. Мне до нее далеко. Чипу ни за что не догадаться, что она что-то знает».
С самого первого дня их отношения показались мне довольно странными. Эбби относилась к нему, как к непослушному ребенку, и вечно ругала за то, что Чип много пьет и ничего не делает, целыми днями валяясь на террасе.
В ответ он только ухмылялся, превращая все в шутку. Иногда мне казалось, что она не любит Чипа как мужчину и не воспринимает его всерьез. Эбби никогда не была с ним нежной, по крайней мере я этого не замечала. Большую часть времени он проводил в городе, а она ни разу не упомянула, что скучает.
Когда Чипа не было, Эбби вела себя так, будто на руках оставалось на одного ребенка меньше, а значит, меньше и головной боли. Она отправлялась в салон красоты, где ей делали массаж, маски и маникюр. В общем, каждый отъезд мужа превращался в праздник.
Я, конечно, не знала, как она жила с ним раньше, как справлялась во время его первого кризиса, как могла жить нормальной жизнью, если знала, что Чип способен сорваться в любую минуту.
Наверное, все это — полная чушь. Как я могу судить о семейной паре со стороны? Между супругами всегда так много секретов.
Океан, еще не успокоившись после вчерашнего шторма, швырял на берег высокие волны с шапками пены.
Хизер схватила меня за руку.
— Не бойся, — проговорила я, — мы найдем отличное тихое место.
Брэндон, как обычно, плелся сзади, волоча за собой тонкую ветку, которая оставляла на песке след, похожий на змеиный. Он выглядел мрачнее обычного и, когда я с ним заговорила, даже не поднял голову.
Мы подходили к городскому пляжу, когда зазвонил сотовый. Я достала его из пляжной сумки и посмотрела на определитель.
Клэй? Я подключилась.
— Послушай, Клэй! — рявкнула я. — Мы ведь решили расстаться, помнишь? Так что забудь мой номер, ладно?
— Элли, я звоню, чтобы извиниться, — мягко сказал он. — Дай мне две секунды. Хочу извиниться и больше не стану тебя беспокоить.
— Клэй, я на пляже с детьми, я не могу говорить.