— Заживает на редкость хорошо, — она вскрыла упаковку и собралась бинтовать ногу.
— Мама, если мне доведётся в будущем заниматься медициной, то сейчас удобный случай приступить к практике, я хочу сам научиться делать перевязку.
Подумав, мать дала согласие: Только под моим наблюдением, и сначала обработай руки.
Следя за аккуратными и точными движениями наматывающего бинт сына, она заметила: Если я не ошибаюсь, ты делаешь перевязку первый раз в жизни?
— Да, до этого я лишь наложил себе жгут, но внимательно наблюдал за тем, как её делали медсестра и ты.
После ухода матери Витя крепко задумался. Если регенерация сработает и нога действительно отрастёт, то, кроме радости обретения здоровья, у него большие проблемы, точнее у всей семьи большие проблемы. Скрыть факт потери ноги невозможно, о нём знают машинисты тепловозов, стрелочница, персонал двух больниц и наверняка кто-нибудь ещё, например, полгорода. И его будущее даже не рентгеновский аппарат, а роль подопытной мышки. Видится единственный выход — уехать, и как можно дальше.
Очередная перевязка через два дня и, наверное, уже будут заметны изменения, так что матери придётся всё объяснить. Кстати, а что объяснить? До регенерации происходящее со мной было более или менее понятно, если она не шутка моего двойника-подсознания, то остаётся только одно — я мутант. Впрочем, завтра будет ясно, шутка это была или нет.
— Витя! К тебе на ночь глядя друзья пришли, — раздался голос матери.
— Сейчас выйду.
— Здоров, здоров, — поприветствовали Витю Костя и Эдик.
— Привет, не совсем.
— Что не совсем, — не понял Костя.
— Не совсем здоров.
— А, понял. Расскажи что случилось, ходят разные слухи, мы только сегодня узнали.
Витя рассказал историю про потерявшегося Вову, его спасение и свою травмированную ногу, расспросил друзей о планах на будущее. Изменений в планах не было, Костя в начале июля едет во Фрунзе поступать в техникум на автомеханика, Эдик пойдёт в 9-ый класс в триста седьмую школу. Расстались довольно поздно и Витя почти сразу отправился спать.
Следующим утром, 11 июня, он первым делом запустил диагностику и внимательно рассмотрел травмированную ногу. Да, на культе явно начал образовываться зародыш будущей ноги и к нему протянулись тонкие ответвления от кровеносных сосудов, так что разговор завтра с матерью стал неизбежен.
В субботу мать пришла с работы рано и решила сделать перевязку, точнее проследить, как сын её сделает, пораньше. Как обычно предупредив его, с бинтом и тазиком в руках она зашла в комнату и увидела, что он не подготовил ногу к снятию старого бинта.
— Мама, присядь, пожалуйста, я хотел кое-что спросить.
— Хорошо, спрашивай.
— Я знаю, что около Семипалатинска испытывали ядерное оружие, скажи, ты или папа не жили там поблизости до моего рождения?
— Точно нет, а к чему такой вопрос?
— Я читал, что радиация, сопровождающая ядерный взрыв может порождать мутации, впрочем, это в данном случае не имеет значения. Будешь снимать бинт? — Витя положил ногу на край кровати. — Хотя, принеси на всякий случай валерьянку.
— Какой случай, ты что, решил напугать меня? — озадаченная странным поведением сына мать начала разворачивать бинт.
— Что с твоей ногой? Что это?!
— Отвечаю по порядку, хотел успокоить, а не напугать, с моей ногой всё хорошо, это моя будущая нога.
Мать со страхом, переходящим постепенно в безмерное удивление, смотрела, то на выходящую из культи малюсенькую ступню с крошечными пальчиками без ногтей, то на спокойное лицо своего сына. Наконец, сумбур в голове утих и появились здравые мысли: Так вот почему ты спрашивал про мутации. И твои быстро и бесследно заживающие царапины из той же оперы. И медицинские книги. Так, нам нужно с тобой обо всём поговорить.
— Мы же и разговариваем.
— Не перебивай мать, — главный врач уже пришла в себя. — Когда с тобой начало происходить что-нибудь необычное?
— Прошлым летом я сорвался с турника, когда крутил «солнышко» (Витя благоразумно умолчал, что крутил его одной рукой) и полетел кувырком по земле, а в конце врезался в скамейку. На следующий день пропали все царапины, ссадины и синяки, помнишь, я два дня ночевал у бабушки? — Витя заранее решил, какую часть правды он выдаст.
— Помню, конспиратор ты наш, рассказывай дальше, — было видно, что мать уже, насколько это было возможно, успокоилась.
— В этом году после истории с поездом, когда прочёл все эти книги, которые ты приносила, я стал чувствовать, что происходит внутри моего организма, а два дня назад, взяв на руки Вову, что в его.