Чувство дежавю в этот раз было просто непередаваемым. Правда, сейчас на меня смотрели с лёгким оттенком недоумения и безмолвным вопросом «За что мне такое наказание досталось?!». Первые минуты две, а потом…
— Э-э-э… Ты что задумал? — я опасливо покосилась на Ильина, надвигающегося на меня с нечитаемым выражением лица. Своей бедной пятой точкой чувствуя, что всё. Допрыгалась, доигралась, доболталась, до…
В общем, капец тебе, Лёля. Полный, беспросветный ка-пец!
— Слышишь, я это… — испуганно икнув, я зажмурилась, вжавшись спиной в кирпичную кладку здания, где находился ЗАГС. — Я кричать буду, вот! И сопротивляться, понял?!
Даже на мой непритязательный вкус угроза была так себе, на троечку. С большим таким минусом. Да и потом, где-то в глубине души я точно знала, что Ильин меня и пальцем не тронет, нет. Но проклюнувшийся-таки инстинкт самосохранения ненавязчиво так намекал, что моя болтливость способно довести даже святого.
Куда уж тут простому адвокату от соблазна удержаться-то?
Горячее дыхание обожгло ухо, вызвав стаю мурашек вдоль позвоночника. Колени предательски дрогнули, а из груди вырвался тихий, едва слышный стон, заочно сдавая меня с потрохами. Я только и смогла, что судорожно сглотнуть и уж совсем беззвучно пробормотать, упираясь ладонями в чужую горячую грудь:
— Бить будешь, да?
Замерший напротив меня Ильин тихо фыркнул, вновь обдав мою щёку тёплым дыханием. И иронично поинтересовался, нежно коснувшись губами виска:
— А поможет?
— Ну-у-у…
Я честно сделала вид, что задумалась над этим вопросом. Как-то упустив тот момент, когда стоящий рядом со мной мужчина хрипло хохотнул, уткнувшись лбом в стену за моей спиной. А потом и вовсе весело расхохотался, откинув голову назад:
— Лёля, ты — нечто. Не знаю, за грехи ты мне досталась или за подвиги, но…
— Но я всегда согласна на развод! — не удержавшись, вставила я свои пять копеек. Вдруг прокатит, а?
Не прокатило. Игорь глянул на меня так ласково-ласково сверху вниз, улыбнулся так многозначительно, что мурашки по коже промаршировали…
И чуть ли не по слогам протянул, обнимая меня за плечи:
— Ни-за-что, госпожа Ильина. А теперь за вещами, в магазин и по пути заглянем в мою контору.
— Зачем это? — позволив усадить себя в машину, я чинно сложила руки на коленях. Попутно подумав о том, что за вещами в квартиру я пойду одна. И закроюсь там на все замки, к дьявольской бабушке!
Зря я, что ли, так ударно гречкой закупалась? Выживу и без всяких там супругов!
— По делам, — тактично ушёл от ответа Ильин, с самым невозмутимым видом выруливая на дорогу. — По очень важным, очень серьёзным и очень срочным делам. Ты против?
— Я-я-я? И в мыслях не было, — почти натурально удивилась я, тихо радуясь, что тема озвученного мною списка желаний больше не поднимается.
Вот чем, чем я думала, когда ему этот список желаний выдала — не понимаю. Но то, что не головой это точно. И ведь, самое страшное, на беременность мои запросы фиг спишешь. Это ж не солёные огурцы варёной сгущёнкой в два часа ночи заедать, нет!
Это куда-а-а как серьёзнее… И я ещё даже не представляла насколько!
Глава 19
— Это что?
Взяв двумя пальцами за уголок цветастую бумажку с гербовой печатью, я подозрительно посмотрел на Ильина. На довольно улыбающегося Ильина. И выглядел он настолько счастливым, что у меня аж кулаки зачесались…
От настойчивого желания врезать ему по морде. Потому что, серьёзно, млять, нельзя быть настолько самодовольным. Нельзя и всё тут! А то от его сияющего превосходством лица у меня настроение портилось, в компании с самооценкой.
— А на что похоже? — Ильин ехидно вскинул бровь, усевшись задом на край своего стола. И щёлкнул пальцами, непрозрачно намекая на толстые обстоятельства.
На спор, который я, получается, продул. И честно выигранный Гором автомобиль, уже ненавистной мне расцветки аля «бешеный апельсин». Вот же ж…
Засранец! А ещё друг называется!
Я вздохнул. Трагично так, с надрывом и скупим мужским страданием в душе и сердце. Аккуратно вернул драгоценную бумажку обратно на стол и вздохнул ещё раз. И всё равно не выдержал, вытаскивая ключи из верхнего ящика стола:
— Это не честно!
Ловко поймав брошенную в него связку, Ильин деланно пожал плечами, беспечно заявив:
— А я, в общем-то, не говорил, что буду играть по правилам. И потом. Ну какой из меня адвокат? Без пары-тройки козырей в рукаве и запасного плана?
— Даже не зна-а-аю, — я сделал вид, что задумался. И со смешком предположил, ткнув в его сторону карандашом. — Честный?
— Ты честность с идиотизмом не путай, — фыркнув, Гор подошёл к моему столу и забрал свой добровольный хомут на шее…
Пардон, свидетельство о браке. И, коротко оглянувшись по сторонам, убрал его в сейф. Чтобы в ответ на моё безмерное удивление недовольно протянуть:
— На всякий случай. Не то, чтобы я боялся свою новоиспечённую супругу… Но зная Лёлю…
И замолчал так, многозначительно. Оставив на откуп моему воображению додумать окончание фразы. А я даже напрягаться не стал, вылупившись на него как на восьмое чудо света и честно пытаясь переварить ту мысль, что внезапно меня озарила.
Вот как стукнула по темечку, так и не оставила никаких сомнений, что друг мой мозгами поехал окончательно и бесповоротно. На почве внезапного брака и беспросветной влюблённости, млин!
— Скажи, что это не то о чём я подумал…
— А о чём ты подумал? — Гор вопросительно вскинул бровь, вновь примостив свой зад на краю стола и спрятав руки в карманы брюк.
— О том, что ты мазохист, мля! Ты что, реально женился на ней без её согласия, что ли?!
Меня смерили тяжёлым, убийственным взглядом. И моё воображение тут же подкинуло пару вариантов «весёлой» семейной жизни приятеля. Таких красочных, что я не выдержал и самым натуральным, мать его, образом заржал. Да так, что даже невозмутимая Соколова уронила папку с документами на пол от неожиданности.
— Воронов!
Шипение Гора и гневный окрик Катрин, впечатления на меня не произвели. Я продолжал угорать, представляя, как качественно и со вкусом помотают нервы Ильину. О да, я уже видел эту картинку, я уже чувствовал те флюиды «счастья», что шли от хрупкой, беременной девушки со скромным именем Лёля…
А кстати. Где он её забыл-то?
— Долго ещё зубы сушить будешь? — угрюмо поинтересовался Гор, смяв листок бумаги и бросив его в меня.
Отбив снаряд, я проглотил очередной смешок. И, положив руку на сердце, от всей души, искренне, как можно серьёзнее пообещал:
— Держись, брат. Обещаю, если что — я за тебя обязательно отомщу!
— Ну ты и…
В меня полетел ещё один снаряд. Возведя глаза к потолку, я смял лежащую рядом бумагу и кинул в него, но этот придурок ловко увернулся. И я вот вообще не удивился, когда этот треклятый комок приземлился аккурат под ногами…
— М-м-м… Упс? — я натянул на лицо самую лучшую из своих улыбок.
Одна беда, с этой девушкой не работали никакие мои приёмы. Смерив меня уничижительно-равнодушным взглядом, Соколова поправила очки, сползшие с переносицы. И снисходительно фыркнула:
— Когда вы уже повзрослеете, а? Два идиота.
— Эй! — я возмущённо вскинулся, машинально рванув стянувший шею галстук. И машинально скользнув жадным взглядом по её соблазнительной фигурке, крикнул. — Он первый начал!
— Ну, конечно же, Александр Всеволодович, — от этого сладкого, покорного тона у меня свело зубы, а внутренности скрутило странным, вот совершенно неуместным предвкушением.
А Катрин, как будто (да почему как будто?!) издеваясь, смиренно вздохнула и добавила, оглянувшись через плечо и мило так улыбнувшись: