Правда на конкретно этом индивиде система дала нехилый сбой. Игорь не впечатлился. Более того, в ответ меня наградили не менее весомым взглядом, от которого предательски ёкнуло сердце, предчувствуя неприятности. И мягко, очень вкрадчиво протянул:
— Затем, что в вашем положении, Ольга Сергеевна Зеленцова, за здоровьем нужно следить очень и очень пристально.
Как у меня сердце не встало от этой фразы — понятия не имею. С трудом сглотнув вязкую слюну, я ляпнула первое, что пришло в голову, в надежде отвлечь этого настырного типа от собственных персональных данных:
— Пить… Пить хочу…
— Алекс, сгоняй за водой. Леди пить хочет, — Игорёк на мой жалобный тон не повелся, и уходить никуда явно не собирался. А мистер «Подкат из нафталина» даже возражать ему не стал, только зыркнул злобно, машинально потирая челюсть, и удалился к барной стойке.
Попутно строя глазки официантке и бармену, ага. Лямур, блин, недоделанный.
— Лёля, а можно личный вопрос? — тихо спросил Игорь, дождавшись, пока его товарищ отойдёт на достаточное расстояние.
— Я даже не знаю, чем я восхищаюсь больше… Тем, что ты знаешь что такое личное, после того как рылся в моей сумочке и видел мой паспорт… Или тем, что осталось ещё что-то, чего ты не знаешь, — я снова закрыла глаза, старательно игнорируя тот факт, что чья-то настырная ладонь мягко гладит меня по коленкам. Не, безусловно, мне приятно и вообще, от его прикосновений по телу ползут предательские мурашки.
Но блин! А меня спросить не надо, нет? Ну так, на всякий случай!
— Так можно или нет? — Игорь лишь насмешливо вскинул бровь, продолжая буравить меня хищным, внимательным взглядом.
— Можно, — я вяло махнула рукой, понимая, что в этом случае проще разрешить, чем объяснить почему «нет».
— Как такая девушка, как ты, повелась на такое чудо, как Лёва?
Глава 8
Моё красноречивое молчание послужило шикарной иллюстрацией к картине «Лёля и умная мысль». И пусть эта самая мысль пришла с нехилым таким опозданием, я вцепилась в неё руками и ногами, вертя из стороны в сторону. Правда, подходящего ответа так и не нашла. Потому что…
Украдкой вздохнула, пристально разглядывая собственный маникюр. Ну, потому что диплом о высшем образовании и опыт выживания в суровом мужском коллективе не гарантировали, что ваши мозги не возьмут бессрочный отпуск. Причём, в самый, так сказать, ответственный момент. И потом.
Лёва Шапошников умел красиво себя подать, был не лишён природного обаяния, красноречия и определённой доли хитрожопости. Так что да. Такая девушка как я не только повелась на его сладкие речи, но и замуж выйти согласилась, и детей нарожать собиралась. И даже (о ужас!) клятвенно обещала начать называть потенциальную свекровь матерью, ага.
На этой части внутреннего монолога я вздрогнула и передёрнула плечами от отвращения, мысленно перекрестившись от всей души. Уж не знаю, каким богам стоит возносить молитву, но спасибо вам, высшие силы. Не дали совершить самую фатальную ошибку всей моей жизни!
— Лёля, — Игорёк не придумал ничего лучше, как дёрнуть меня за нос, привлекая к себе внимания.
Я одарила его многообещающим, убийственным взглядом. И нехотя буркнула, продолжая пристально изучать порядком облупившийся лак на ногтях:
— Как, как… Да чёрт его знает, как. То ли Сатурн был в ретроградном Меркурии, то ли ещё какая фигня… И вообще, — я прикусила язык, до того, как ляпнула что-то совсем уж неприличное. Вроде того, как — мне просто хотелось ласки и любви, а от вечно меряющихся достоинством мужиков уже начинал нервно дёргаться второй по счёту глаз. И подозрительно поинтересовалась. — А ты с какой, собственной, целью интересуешься?
— Исключительно с личной, — насмешливо откликнулся Игорь. И, наклонившись ниже к моему лицу, доверительно шепнул. — Должен же я понять, стоило тебя уводить у собственного непутёвого братца или нет.
От неожиданности я дёрнулась и только чудом не слетела с дивана на пол. А когда до моего изрядно подвисающего мозга дошло, что мне только что сказали я… Я…
— Дорогой Дед Мороз… Я же была хорошей девочкой. Я даже никого не убила, не отравила и не послала дальше, чем они уже успели побывать, — страдальчески простонала я, закрыв лицо ладонями. — А ты всё равно даришь мне очередного оленя! Ну как так-то, а?
— Олюшка, тебе не кажется, что ты…
— Как-как ты меня назвал? — я аж разом отвлеклась от приступа самокопания, Лёвы и того сакраментального вопроса, где же были мои мозги, когда в огромном ночном клубе, из десятка потенциальных кавалеров я умудрилась выбрать родственника собственного бывшего. И не потому, что жалела об этом самом выборе (мама всегда меня учила не врать хотя бы самой себе), нет.
А потому, что так моё имя не сокращали с самого детского сада! И то, первый и единственный камикадзе получил за такое непотребство лопаткой промеж глаз и был изгнан из песочницы на полгода точно.
— Несколько драматизируешь, — мстительно закончил свою мысль Игорек. И невозмутимо уточнил, насмешливо вскинув бровь. — Что-то не так? Не нравится? Жа-а-аль…
Я даже рот открыла, намереваясь уточнить, чего ему там жаль. Но не успела. Вновь наклонившись к моему лицу, мужчина тихо, вкрадчиво так выдохнул, беззастенчиво и откровенно меня разглядывая:
— Знаешь, что я никак забыть не могу, солнце? То какой открытой и горячей ты была в моих руках. И то, как тебе нравилось, когда я…
Я ойкнула и закрыла ему рот ладонью. И искренне пожелала провалиться под землю, про себя, конечно же. После чего облизнула пересохшие губы и хрипло поинтересовалась:
— И где обещанная мне вода, а?
— Клеит бармена, — легко избавившись от моей руки, Игорь откинулся на спинку дивана, деланно пожав плечами. — Правда, делает он это уже минут десять точно… Может, Алексу и правда пора пересмотреть свой подход к женщинам, а не то…
— Воронов, вашу ж мать!
От этого зычного вопля подпрыгнули все. Я резко села, чудом не приложившись лбом об подбородок Игорька. Официантка выронила поднос с посудой, бармен промахнулся мимо полочки с коньяком и схватил непонятно откуда взявшийся там абсент. Алекс же забрал бутылку с водой и бодрым шагом направился в нашу сторону, делая вид, что не замечает идущую ему наперерез девушку. Милую, симпатичную и даже в чём-то совершенно очаровательную в своём гневе.
Во всяком случае, то, как ловко она прошлась своими десятисантиметровыми шпильками по кедам Воронова я оценила. Как и его совсем не матерный (вообще ни разу!) вопль, когда ураган «Катрин» (именно это он орал) схватила его за ухо тонкими, изящными пальцами. И судя по мстительной улыбке, отпускать свою жертву в ближайшую пару минут она не собиралась!
— Ай-ай-ай… — шипел Алекс, пытаясь вырваться из явно не женской хватки. А когда получил, наконец-то, свободу, недовольно огрызнулся, потирая покрасневшее ухо. — Катрин, какого чёрта?!
Миниатюрная русоволосая «Катрин» на этот вопрос лишь надменно фыркнула, одёрнув полы идеально сидящего пиджака. И, смерив мужчину непроницаемым взглядом, проговорила сугубо ледяным тоном:
— Во-первых, Александр Всеволодович, не Катрин, а Екатерина. И не ураган, а императрица! Во-вторых, когда я говорю «твою мать» вместе с вашей фамилией, вам не на меня шипеть надо, а вспоминать, что и как из своего рабочего расписания вы умудрись прое… — тут она тактично проглотила окончание одного слова и заменила его более цензурным синонимом. — Прогулять, да. Я, конечно, ваш помощник, но в мои должностные обязанности точно не входит исправлять ваши косяки!
Выдав это на одном дыхании, девушка глубоко вздохнула и только после этого повернулась к нам. Одарила меня скептическим взглядом и лучезарно улыбнулась сидящему рядом Игорю: