Саурон, тоже, впринципе, довольный решением суда, гордо и торжественно забрал шкатулку со всем оставшимся добром и с целым выводком монстров-эльфят пошёл пешкодралом в свой Барад-Дур, что был удобно расположен через дорогу от центрального мордорского суда.
В башне он сам с собой грустно вздохнул:
— Жаль, Тьелпэ оказался таким придурковатым чмом. Пальцев-то у меня на руках только десять. Куда ещё семь надеть? Да и скучно без секса на люстре теперь будет… Стоп!
Саурон пересчитал все кольца. Потом ещё раз. И ещё два раза. И только тогда понял, почему бывший так легко уступил его требованиям. Вопль, полный горя и отчаяния, содрогнул стены чёрной башни:
— С-КО-ТИИИ-НАААА!!!
====== Часть 9 ======
Приперевшись в Падубьё, Келебримбор сразу же обьявил боевую тревогу и распорядился подготовится к войне и осаде. Нолдор оперативненько затарились провиантом и бухлищем, окопались, воздвигли оборонительные стены, забаррикадировались и вооружились до зубов.
Одновременно с локальной подготовкой послали гонцов тайными тропками к гномам Мории и дружественным эльфским владыкам. Те тоже обьявили военное положение и даже выделили отряды лучников и мечников для защиты Падубья, а также послали письма в Нуменор, чтоб тоже были в боевой готовности на всякий случай.
Космический эрегионский завод перевели в боевой круглосуточный режим работы под усиленной охраной дозоров, и теперь там день и ночь клепали не всякий скучный металлопрокат и магическую ювелирку, а мечи, доспехи, топоры, стрелы для луков и немножечко бомб по старому сауроновскому чертежу.
Так что Тьелпэ считал себя совсем готовым к бойне и радостно ее ожидал.
«Припрется с орочьим ополчением, а я такой — опа! И все отродье вмиг перевербую с помощью колечка!» — кровожадно планировал эльф.{?}[Кажется пора ставить в шапку и «Тени»😏]
Прошла неделя, потом другая, а Саурон с орками все не приходил. Воины начали жаловаться, типа че мы просто так на воротах сидим, жены уже мозг проели. И Келебримбору пришлось перевести Эрегион из режима полной боевой готовности в режим готовности просто повышенной.
На первых порах Келебримбор ещё надеялся на войнушку. Даже решил подбесить Саурона к активным действиям: попросил знакомого художника нарисовать небольшой его… портрет. Только нижней части от пояса. На обратной стороне нолдо написал:
«Как сосется? Сладенько? Нужны колечки — приходи и забери!»
Сложил всю красоту в конверт и отправил голубиной почтой в Мордор. И стал ждать ответ с нетерпением и мыслями:
«Интересно, фитилечек в жопке зажегся? Или уже бахнуло?»
Ответ действительно пришел. Спустя полгода:
«Оставь себе»
И даже точку не поставил, гад.
Прошло ещё полгода, отряды других эльфийских государств вернулись домой, гномы тоже собрались под свою горку, эрегионские эльфы зажили обычной жизнью.
И вроде все же было хорошо, даже отлично! Но все равно что-то не то…
Келебримбор раздал кольца родственникам, основал, как и планировалось, филиалы и в Линдоне, и в Лориене, и в других эльфийских, а потом и гномских королевствах, и стал единоличным владельцем всего контрольного пакета акций.
Падубьё теперь и Падубьём называть-то стало как-то неприлично. Везде были новые стройки по самым современным технологиям, привлекались лучшие специалисты, основывались новые космические предприятия, строились повсеместно школы, университеты, научные центры и ясли для эльфят, даже начали расчищать площадку для первого в мире Эадрома{?}[То есть космодрома. Эа — космос, вселенная.]
Развивался активный торгово-культурный обмен, налаживались крепкие дипломатические связи и промышленные союзы. Скоро Эрегион стал самым богатым, густонаселённым, авторитетным и процветающим королевством всего Средиземья, оставив далеко позади себя даже Линдон. Столица Ост-ин-Эдиль выросла из своих стен, как змейка из чешуи, а потом ещё трижды, так что стены больше не возводили. Зло все равно не высовывалось из Мордора. Уже и никто даже и не вспоминал прекрасного майа, что оказался Сауроном.
Никто, кроме Келебримбора. Правитель, не смотря на грандиозные промышленные, научные и политические успехи, с каждым днём все глубже уходил в печаль и чах на глазах. Иногда он снимал кольцо Всевластия и появлялся малыш, точь-в-точь похожий на Аннатара. С золотыми глазками и волосами. И Тьелпэ брал его на ручки, гладил по золотым локонам и ещё пуще прежнего расстраивался.
А вскоре в конец заскучав (или соскучившись?) нолдо сам обнаглел и пошёл в Мордор с небольшим отрядиком в пять тыщ отборных мордоворотов.
Расположился отряд возле Чёрных Врат. Келебримбор в качественной влаго-пожаростойкой суперусиленной, лёгкой и стрелонепробиваемой тюнингованой нано-броне с кондиционированием и встроенным палантиром выехал вперёд, поднял руку в латной перчатке, чтобы лучше было видно сияющее всевластное колечко, и как заорёт:
— Эй, Майрон! Не твоё золотишко?
На ворота вышел Саурон и видок у него был то ли задумчивый, то ли замученный.
— Может и не золотишко. Лень пробу что ли было поставить?.. — демонстративно тщательно, но любовно рассматривая колечко на своём пальце, сказанул нолдо.
— Келебримбор, чего тебе, козлине, от меня надобно? — устало спросил Саурон, оперевшись на балюстраду, украшавшую ворота.
— Я написал для тебя поэму. Про любовь, вот послушай и оцени: Вышел Майрон на крыльцо почесать своё кольцо…
— Заткнись!
— Сунул руку — нет кольца, так и ебнулся с крыльца!
Но провокация не прошла. Саурон злобно сверкнул глазами, да и ушёл с ворот. Отряд Келебримбора простоял возле Мордора месяц. Но из Чёрных Врат больше никто не вышел, и никто в них не зашёл. И нолдор понуро поплелись восвояси.
Прошло ещё немного, по эльфийским меркам, времени. Чтобы совсем не захереть с тоски Келебримбор хотел восстановить отношения с Нарви. Он приперся к дверкам Мории, обрадовавшись, что пароль пока не поменяли, и сразу заключил первого попавшегося рыженького гнома, в объятия.
— Нарвиии! Золото мое бесценное! Как же я рад встрече!
— Господин-правитель-соседской сверх-державы! Вы ошиблись! Я вовсе не Нарви! — аккуратно пытался уйти от горячих лобзаний гном. Эльф отпустил коротышку и правда обратил внимание, что не особо на его первую любовь гном и похож.
— Извините, пожалуйста. А где Нарви?
— Не хочу вас растраивать, но боюсь, что он в склепе. Хотя, возможно, кости ещё не истлели. И если вам так уж необходимо…
— Что? Как же так получилось! — заломил руки Тьелпэ и утёр слезинки. — Вы точно уверены?
— Абсолютно. Я его десятый правнук.
Тогда эльф решил найти для поебушек кого-то более живучего. Самой живучей, он всегда считал свою тетушку и даже вспомнил, что в детстве был в неё романтишно влюблён. И Тьелпэ с наглой мордой подкадрился под шумок к Галине Финарфиновне. Но Келеборн был не очень рад, застигнув их целующихся в кустах. Да и никаких особых восторгов и огня между ног поцелуй тот и не вызвал.
«А с Аннатаром-то весело всё-таки было. Сегодня мужик, завтра баба, послезавтра волк. Это ж какое разнообразие, — думал вечерами Тьелпэ. — Может помириться?»
***А Саурон может быть и пришел бы с армиями орков, с осадными механизмами, таранами и слонопатамами в Падубьё, чтобы выцарапать обратно своё личное законное имущество. Приперся бы обязательно, но времени собираться на войну совсем не было. Он итак-то еле-еле справлялся с шестнадцатью детками. Раздать по старой задумке их все равно теперь не получится — главного-то колечка нет.