И пришлось Саурону закруглить злобные завывания проклятий в адрес бывшего мужа и научиться жить в большом семействе, где он и мама, и папа, и нянька, и кормилец, и врач, и тамада, и детский психолог.
Сначала Саурон хотел назвать дитяток нормально, типа как Келебримбор дал своим красивые имена. Но у Саурона с его лингвистическими навыками получалось либо Златожор, либо Дубалом. Он плюнул и назвал всех порядковыми номерами от «Первого» до «Шестнадцатого».
Детки, ясен красен, очутившись в Барад-Дуре, по традиции принялись устраивать форменный беспорядок. Пугали орков, так что несколько померло от инфаркта, дразнили волколаков, и они стали такими нервными, что даже сам Саурон близко подойти боялся, таскали за хвост крыланов, и одного даже пришлось отправить к ветеринару для восстановления психики. А когда шалунишки построили костёр из мебели и для розжигу обложили его ценными стратегическими планами и чертежами новых военных механизмов, бедный майа решил, что хошь-не хошь, а пора заниматься воспитательной работой.
Чтобы хоть как-то перевести звериную энергию милых птенчиков в более-менее мирное русло, Саурон, как мог, учил их хорошим манерам, средиземским языкам, музыке, ювелирному искусству и дипломатии — всему, что, по его мнению, должен знать приличный айну.
Начал сначала. То есть с волшебных песен. Майа с трудом построил всех в рядок и раздал ноты. Но малышня слушаться не хотела. А хотела орать, бегать, рвать нотные листы, жевать их и плевать через трубочки друг в друга. На сауроновы призывания к порядку половина просто не обращала внимания, а другая — наглежно и заливисто ржала над несчастным учителем пения.
У Саурона начал дергаться глаз и сами собой заскрипели зубы, так что чуть не выпали. Он набрал полную грудь воздуха и заорал, как резаный:
— ШАЛУПОНЬ НЕБЛАГОДАРНАЯ! ВЫ МЕНЯ ДОСТАЛИ! ГЛАЗА Б МОИ ВАС, ТВАРЕНЫШЕЙ, НЕ ВИДАЛИ! БЫСТРО ЗАТКНУЛИ ПОДДУВАЛА! ИНАЧЕ ПОЙДЁТЕ НА КОРМ ВОЛКОЛАКАМ!
И тут Саурон, наконец-то, получил свой волшебный хор. Малыши хором обиженно и надрывно заплакали да так, что их плач напоминал циркулярную пилу на Валармаше. Нет! Даже циркулярка пищит приятнее! Саурон закрыл уши, но это не особо помогло.
«О, Эру! У тебя ж тоже пятнадцать детей было и это не считая майар! Как же я теперь тебя понимаю! Я бы тоже сейчас сбагрил бы их всех на какую-нибудь заброшенную планету и желательно очень далекую!» — почти рыдал бедняга-Саурон.
Но тут мелкие каким-то чудом дружно, как один, успокоились, самоорганизовались и нестройно, но со всем возможным старанием и чувством завели убийственно-трогательную песню:
Пусть всегда будет Мордор!
Пусть всегда будет Темень!
Пусть всегда будет МАМА!
ПУСТЬ ВСЕГДА БУДУ Я!
Саурон теперь не знал, что и делать, то ли умиляться, то ли пойти повеситься.
***За всеми этими хлопотами Саурон даже не заметил, как однажды к его порогу да по его голову приперлась огромная армия из Нуменора.
Майа бегом побежал к королю, но детки потащились за ним. От четверых он не смог отбиться и так и встал перед Ар-Фаразоном: держа одного на руках, второго за ручку, третий повис на его мантии, а четвёртому то и дело Саурон цыкал, чтоб не лез под королевскую лошадь.
— Король! Я сдаюсь! Пятый, отпусти волосы! Забери меня в плен! Девятый! Не лезь под лошадь, она лягается! И желательно подальше отсюда! Третий, ну постой спокойно пять минут! Я же разговариваю! В Нуменор меня вези!!! Пожааалуйстааа!!!
Сказал майа и рухнул на колени. Ар-Фаразон посмотрел на бледного худосочного темного владыку с синими кругалями под замученными глазищами и сказал:
— Нам донесли, что ты тут армию собираешь, королем всех людей назначаешься… но это, видимо, неверная информация. Вижу, тебе совсем не до чего… Да и мы не изверги же детёв без родительского надзора оставлять и сиратинушками делать. Кстати, мы сваливаем обратно на остров, так что крепости могу прибрежные тебе уступить, а то такую семью поднять, наверняка, одному-то сложно…
С этими словами Король дал сигнал, войско нуменорцев развернулось и поскакало прочь. Саурон хотел было ползти за ними на коленях и умолять взять его с собой, но его за мантию крепко держали колечки. Так нуменорцы и свалили и больше, к разочарованию майа, не приезжали.
***— Ме-ле-тья-льда{?}[«meletyalda» — с квенья «Ваше величество»]
— Ма-ма.
Саурон вздохнул:
— Ладно. Наверно это слишком сложное пока для вас слово. Тогда называйте меня хотя бы так. — Саурон начертил на доске новые руны тенгвара.
— А-тар{?}[«atar» — с квенья «отец»]. Повторяем вместе!
— А-тар! — дружно повторили все малыши за учебными столами.
— А теперь сами! Без меня!
— Атар!
Саурон улыбнулся:
— Слава Эру! Ну хотя бы так!
Тут руку поднял Четырнадцатый и спросил:
— Мам, а когда эта скукотища закончится, можно мы пойдём дразнить волколаков?
— Мама, а когда уже обед? — спросил тут же Третий.
— Мамочка, можно я выйду в туалет? — добил Саурона Одиннадцатый.
Саурон в сердцах сломал о коленку указку, полыхнул пламенными смерчами, обвел свой класс убийственным взглядом, и хотел было уже орать. Но вовремя вспомнил, что новый дружно плачущий хор он просто не переживет. Поэтому колоссальным мужеством погасил гнев и, закрыв глаза, хладнокровно сказал:
— Ладно. Одинадцатый выйди, но сразу назад. А то знаю я вас, прогульщиков и балбесов. Остальные учим стихотворение:
Поэма «Медный назгул»
Люблю тебя, мрака творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Ородруиново теченье,
Береговой его гранит,
В вулкане кузниц звон чугунный,
Стон пленников среди ночей
Кромешный сумрак, страх безлунный,
Когда я в пыточной моей
Увечья сыплю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Барад-Дурская игла…{?}[Теперь и наш классик будет вертеть меня в аду на вертеле😅]
***После урока словесности был обед, во время которого Саурон грозился, что в следующий раз он будет кормить засранцев в пыточной, привязав всех на дыбу и вливая в раскрытые щипцами рты эти ебуч… то есть ОЧЕНЬ ВКУСНЫЕ щи. С горем пополам, колечки, с ног до головы извазюкавшись в картошке и супе, трапезу завершили.
А после обеда Саурон повёл всех в кузницу. Он решил не разжигать горны, а для начала обучить малышню мелкой холодной ковке. Выдал каждому по кусочку медяхи и маленькому молоточку.
Детки переглянулись и быстро сковали из своих кусочков продолговатые колечки. Саурон придирчиво глянул и усмехнулся. Однако оказалось, что это вовсе и не кривые кольца. Шалупонь шустро сомкнула все звенья в цепь и незаметно приковала своего создателя к верстаку. Ещё и быстренько наложив чары, которым сам же Саурон учил их на прошлом уроке по магическому искусству.
— Гаденыши! Отпустили меня быстро! — грозно верещал майа.
— А что нам за это будет? — мило протянули малыши.
— Пойдём гулять на вулкан!
— Вулкаааан? — восторженно пропели детки, и их драгоценные глазки заинтересованно засверкали.
Злобную малышню, кажется, увлекла идея. Они разомкнули цепи и заклятия, и дружно без единого писка под руководством Саурона стали делать медные лопатки, грабельки, ведерки и формочки в виде драконов, волков, слоников и летучих мышей. Саурон осмотрел кривенькие изделия и даже похвалил колечки: «Для первого раза неплохо!» А затем, как и обещал, повёл всю толпу, чтобы их хоть чуток чем-то занять, на прогулку к вулкану.
Там детки строили из вулканического пепла башенки и куличики, а Саурон спал, уткнувшись мордой в застывшую лаву. Но и тут его подстерег пушистый белый зверёк. Пятеро умудрились нажраться пепла, и у них разболелись животики. Пришлось мигом тащить их в центральную больницу к другу-доктору Гнедышу Вкишкоятагану, тому самому, что выдал Саурону поддельную справку о беременности за немалую, кстати, благодарность в виде мешка золота.