Келебримбор гордо отвернулся от бывшего и хотел уточнить у майа, на всякий случай и чисто из интереса, на самом ли деле его новый возлюбленный — Саурон. Но в этот момент победитель сразу же вожделенно запрыгнул на него, обвил и ногами, и руками, наконец-то, со всей страстью целуя везде докуда доставал при том, прямо на глазах у выпавшего в осадок гнома, а затем велел срочно тащиться в спальню.
Там он завалил эльфа на ложе, в нетерпении снял с него штаны, перевернул и уже собрался его чпокнуть, как Келебримбор возмущённо напомнил:
— Аннатар. Ты. Поклялся. – и, перехватив инициативу, извернулся, перевернулся и сам с силой и жаркими поцелуями вжал Аннатара в простыни.
«Вот я, конечно, сказанул… и никто ж за язык не тянул! Ну я и лохопёр!» — ругался про себя и на себя Саурон.
Но делать-то нехер. Хоть ругайся, хоть нет, а невинностей лишаться в ту ночь пришлось именно майа.
Так что как-то не до выяснений «кто есть кто» стало. А потом и вообще забылось…
Комментарий к Часть 4 Стырил по-тихому картЫнку на тему: «Почему у Саурона багровое око(2 шт)» у Zlatookay. Надеюсь, простит 😊
https://fanart.info/art/art-view/86246
И да))) Новый Год начинается у наших заюшек позитивно и эротишно! Чего и вам, яхонтовые мои, желаю!🎄💎❄️
Ваш Флама!😄
====== Часть 5 ======
Комментарий к Часть 5 Маразм крепчал. Но я не извиняюсь;)
После торжественной победы над гномом в битве за эльфячье сердечко, Саурон больше не мог назвать Падубьё скучным. Внучок Феанора оказался тот ещё затейник. То предложит вымочить щебёнку в радиоактивном уране и по приколу задарить тетушке, а потом ржать, наблюдая из кустов, как Галина Финарфиновна ловит галюны после облучения. {?}[Келебримбор создал камень Элессар и подарил Галадриэль. Когда она его носила, все вокруг казалось прекрасным, солнышко светило ярче, цветочки распускались…😏] То придумает запилить гермо-двери для гномского царства, а код никому не говорить, если только за отдельную плату. То подначит возлюбленного майа занятся сексом на люстре кверху тормашками.
Все эти развлекухи и непотребства Саурон, конечно, всеми руками (а когда на люстре — и ногами) активно поддерживал. В общем, наступила у Аннатара и Келебримбора счастливая конфетная пора, заполненная любовью да взаимопониманием.
На производстве прогресс тоже внезапно сдвинулся с мертвой точки. Добавились цеха, закупили новое оборудование, а премию за выдачу секретного кодового ключа для дверок Мории пустили на инновации и технологии. И скромный цех филиала «Валармаша» превратился в настоящий завод со всякими примочками и приблудами типа электронной сварки и цифровой отливки.
«Автоматизация прошла успешно. — радостно думал Саурон, наблюдая, как дубовые нолдор рисуют кружочки и звёздочки в Бейсике{?}[простой и дремучий язык программирования]. — Скоро до С++{?}[программный язык посложнее] допрут, и можно клеить злые волшебные кольца!»
Вскоре с этим опциональным предложением он пошёл к любимому нолдо.
Тьелпэ стоял на лесах и, высунув язык, второй день усердно вырезал из глыбы бетона скульптуру. Получалось у него херово, в прямом смысле. Композиция вместо роскошного большого и пышного тюльпана походила больше на кривенький хер.
— Ну что, Келебримбор, не выходит каменный цветок? — едва не подавившись ржачем, прокомментировал Аннатар.
— У бабули послезавтра день рождения. Хотел ей скульптуру в подарок отправить… но, видимо, снова придётся бусы из светящейся щебёнки и открытку. — недовольно осмотрел результат своего творчества эльда.
— Тьелпэ, ну зачем тебе эти поделки? Давай лучше всевластные кольца захерачим.
— А давай! Все равно нихера не получается.
Утры сменялись днями, те вечерами, а те ночами. А Келебримбор и Аннатар все херачили и херачили на заводе свою волшебную бижутерию. Сначала наклепали партию из девяти опытных образцов, косых-кривых, но вроде рабочих. Потом подправили технологию и сделали ещё семь экземпляров, получились уже лучше. Наконец, эльфа все это заебло, да так, что он не мог без тошноты смотреть на круглые предметы с дыркой.
— Любовь моя психболезная, зачем нам столько колец? Может ради разнообразия сережки сделаем, или бусики?
— Нет! Мало! Давай ещё херачить! — с ебнутым азартом в горящих глазах говорил Саурон.
— Ты кроме колец ещё что-нибудь делать умеешь? — недовольно ныл нолдо.
— Конечно! — вдруг сказал майа и торжественно начал загибать пальцы. — Сантехнические волшебные хомуты, магические гайки на двадцатку… Погоди! А это что?
— А вот! Зацени! — Келебримбор снял с пальцев три колечка и положил их на стол.
— Ты без меня что ли кольца нахерачил? — побледнел Саурон.
— Так я спалил, что ты ночами в подвале один колечко мастеришь. И догадался…
— О чем?!.. — позеленел Саурон.
— Ну что ты мне хочешь подарок сделать, потому и не показываешь. Но я считаю, что если любимый делает тебе сюрприз, то ты должен ответить ему тем же в тройном размере.
«Как же я тебя ненавижу, Эру, блять, Илуватар! За что ты, блять, послал мне этого нолдо и что мне теперь делать…»
Но внезапно Саурон остановил свою мысленную матерщину. Он во все глаза лупился через плечо нолдо, и с каждой секундой эти его плошки становились все больше и круглее.
Келебримбор обернулся и увидел, что за столом, на которое он положил свои колечки, сидят трое симпатичных эльфиков, два эльды с золотистыми волосиками, у одного красные глаза, у другого синие, и светловолосая юная эллет с прозрачно-блестящими глазками. Тут под столом кто-то зашевелился. Вскоре показался ещё один эльда, совсем малыш, весь словно из золота и очень миленький.
— Тьелпэ… это кто? — сипло прошептал Аннатар, уже догадываясь.
— Судя по всему, это воплощения наших колец, — подтвердил нолдо. — А их же… двадцать.
Не успел он это сказать, как по всей мастерской и тут, и там начали возникать маленькие эльдар, кто помладше, кто постарше, кто с золотистой косой, кто с серебристым хвостиком, но все красотой неописуемой и очень премиленькие.
— Ой, какие хорошие! — умилился Тьелпэ.
Он хотел ласково потрепать ближайшего мелкого по золотым вьющимся волосикам. Но вдруг глаза у малыша вспыхнули багряным пламенем, а изо рта стали вырываться хриплые и сипящие звуки. У остальных симпатяжек миленькие улыбочки тоже преобразились в острозубые оскалы, выросли звериные лапы, копыта и змеиные хвосты. И вся эта демоническая толпа кинулась на своих создателей.
Аннатар и Келебримбор бросились к двери, но несколько демонят перегородили им дорогу. Эльф и майа вприпрыжку поскакали к окну, даже не задумываясь, что четвёртый этаж. Хотя они все равно не добежали — и там их уже поджидала зубастая злобная засада. Один из зверёнышей, как бульдог, вцепился зубами в сапог Саурона. Майа судорожно скинул обувь, в ужасе наблюдая, как мелкий зубастый гадёныш стал его нещадно трепать в клочья.
В итоге демонята загнали Саурона на высокий шкаф. К нему же, с трудом отбиваясь и прикрываясь табуреткой, умудрился подвалить уже изрядно потрёпанный и расцарапанный Келебримбор. Майа протянул нолдо руку, и он чудом вырвался из цепких лапок, оставив в них кусок штанины, и тоже забрался наверх. Там горе-ювелиры забились в обнимку в угол. А снизу доносились леденящие кровь завывания:
— Паааааа-па! — зловеще шипели монстрики и стремились руками с длинными острыми когтями ухватить эльфа за ногу.
— Тьелпэ, они тебя зовут! Иди разберись со своими детками, — испуганно сказал Аннатар. Но тут и по его душеньку спохватились:
— Мааа-ма!
— Не, не, не! Это тебя! — дрожащим голосом ответил Келебримбор. — Знаешь что! Ты всё-таки идейный вдохновитель, и можешь забрать их всех себе. Это будет честно. Я даже готов помогать материально!