ПРОПАВШИЙ СТАКАН
Веспер Юнсон опустился на колени, тронул бледную руку, которая ладонью вверх замерла на полу.
— Мертв,— тихо пробормотал он.
Потом осторожно расстегнул пиджак покойного. Белая шелковая рубашка на левом боку была вся в полусвернувшейся крови. Стекая под спину, кровь насквозь пропитала одежду и лужей темнела на паркете. Спереди, посредине багрового пятна — черная дырка. Круглая, окаймленная кольцом темных пятнышек.
— Из пистолета стреляли, с близкого расстояния? — предположил я.
Он кивнул, надел тонкие перчатки, слазил в левый внутренний карман покойного и достал бумажник из мягкой коричневой кожи. Ловкие пальцы привычно перебрали содержимое. Мятая пятикроновая купюра, пачка закладных, несколько квитанций и водительские права в изящном кожаном футляре. Веспер Юнсон взглянул на права и присвистнул.
— То-то мне показалось, что я его знаю,— буркнул он.
— Кто это? — спросил я.
— Гильберт Лесслер,— ответил он и коротко добавил: — Единственный сын и один из известнейших в городе плейбоев.
Я пристально взглянул на покойного. Белесые брови, лоб в неглубоких морщинах, светлые волнистые волосы, уже чуть поредевшие. Закрытые глаза, крупный горбатый нос. Рот маленький и до странности вялый, подбородок круглый, незначительный. Вокруг рта и глаз — сетка тонких морщинок, отчего он казался старше своих лет. Я отметил легкую смазанность черт, которая не слишком сочеталась с дерзким орлиным носом. Модный, хорошо сшитый костюм, броский галстук и элегантные замшевые туфли дополняли картину — типичный сынок богача, с неистощимым упорством транжирящий отцовские денежки и собственное здоровье.
— По-моему, я его как-то раз видел,— сказал я.— В Фальстербу, кажется.
— О нем много чего писали в светской хронике,— заметил Юнсон, сунув бумажник обратно в карман покойника, встал и огляделся.
По всей видимости, мы находились в гостиной. Комната очень большая, метров пятнадцать в длину Тянется от одной стены дома до другой и выстроена углом. По торцу с обеих сторон — огромные окна, там взбираются по бамбуковым шпалерам мощные стебли циссуса. В угловой выступ вделан камин из неоштукатуренного кирпича.
В обстановке выделялись две группы мебели, по углам длинной стены. Закругленные диваны, прекрасной работы столики и мягкие кресла. Посредине стоял коричневый рояль на прозрачных ножках. На кремовых стенах целая армия модернистов пронзительными красками и диковинными формами вопила о своей оригинальности и жизнерадостности. С потолка свешивались две хрустальные венецианские люстры.
В ближайшем от холла углу царила мерзость запустения. Два кресла перевернуты, у одного отвалилась спинка. По полу раскиданы подушки, а когда я подошел к закругленному угловому дивану, под ногами что-то захрустело. Посмотрев вниз, я заметил осколки фарфора и стекла. На диване лежал стакан для грога, целехонький, красная обивка вокруг него намокла.
Как же стакан мог очутиться на диване? Я терялся в догадках, пока не поднял взгляд и не увидел узкую стойку из зеркального стекла, тянувшуюся вдоль спилки дивана. На ней стояло полбутылки французского коньяка, еще два стакана, оба пустые, и пепельница того же синего фарфора, осколки которого валялись на полу.
И этот комбинированный диван-бар был отнюдь не там, где надо. Позади него располагался шкаф для напитков с дверцами из зеркального стекла, но для бармена места не было совершенно. Кто-то настолько резко пихнул диван в угол, что край стойки врезался в дверцу шкафа и разбил стекло.
— Видно, тут крепко повздорили,— сказал я.
Веспер Юнсон будто и не слышал меня. Зорким взглядом он ощупывал стены. И похоже, интересовался вовсе не произведениями искусства. Неожиданно он быстро, развалистой походкой прошагал к камину и наклонился, рассматривая один из кирпичей. А немного спустя удовлетворенно воскликнул:
— Вот она!
Я подошел взглянуть. Сантиметрах в десяти над зевом топки в обожженной красной глине была круглая дырочка, и кирпич потрескался. Выходит, именно тут и закончила свой путь смертоносная пуля.
— Ну-ка, посторонитесь,— сказал начальник уголовной полиции.
Он стал позади мертвеца и поднял руку, как бы целясь в камин, а взгляд его тем временем выверял расстояние от трупа до кирпичной кладки. В конце концов послышалось удовлетворенное ворчание.
Вошел полицейский-фотограф.
— Я не сразу вас нашел,— виновато сказал он.
— Вы лучше фотоаппарат найдите,— бросил Веспер Юнсон.— Есть работенка.