— Да.
Веспер Юнсон хмыкнул.
Опустив голову, он принялся расхаживать взад-вперед. Потом вдруг замер и резко повернулся.
— Это все, что вы можете сказать?
— Не-ет,— неуверенно протянула она.
— Что же еще?
Она не поднимала глаз.
— Я солгала. Вечером в понедельник я была на Урведерсгренд.
Он хлопнул кулаком по ладони и воскликнул:
— Ну так и есть!
Она облизала губы и испуганно покосилась на меня.
— Я уже сказала, что мой муж приходил сюда вечером в понедельник, требовал денег,— тихо начала она.— Когда он ушел, мне стало очень тревожно. Я ведь проговорилась, что свекор вернулся в Стокгольм, а муж объявил, что поедет туда и «прижмет» его. И пробурчал еще что-то вроде того, что, мол, за средством «нажима» дело не станет.
— Вы поехали за ним следом?
Она покачала головой.
— Я лежала в постели. Мигрень замучила. Сперва я никак не могла ни на что решиться. Голова раскалывалась от боли. Так я пролежала почти до восьми. Потом оделась, спустилась в ближайшую кондитерскую и позвонила свекру. Хотела предупредить.
Веспер Юнсон кивнул.
— Но почему вы положили трубку, когда Хильда Таппер ответила? — спросил он.
Хелен словно бы смутилась.
— Откуда вы знаете, что…
— По словам фрекен Таппер, около восьми кто-то позвонил и, не сказав ни слова, повесил трубку. Почему вы не попросили к телефону вашего свекра?
— Аппарат стоял очень неудобно — вплотную у стойки. Когда я набирала номер, там никого не было, но почти сразу же набежали посетители, и разговаривать без помех стало невозможно. Я так разнервничалась, что положила трубку.
— А потом?
— Заказала бутерброды и стакан молока — ведь целый день ничего не ела. После этого я немножко приободрилась, ну и решила поехать туда повидать свекра, как он просил в письме. Взяла велосипед и в самом начале десятого была там. Свекор явно был дома, его машина стояла у парадной. Но… — Она умолкла и тихо вздохнула.— На улице у меня опять разыгралась мигрень. Голова болела невыносимо, прямо гудела от боли, и мне стало до жути страшно — при мигрени так часто бывает. Я не смогла заставить себя подняться наверх. Вернулась домой и опять легла. А под утро мне приснился кошмарный сон. Что мой муж и свекор подрались. Я встала и опять поехала на велосипеде на Урведерсгренд. Впрочем, об этом я уже рассказывала.
Начальник уголовной полиции выпятил нижнюю губу, стиснул ладони и, по-видимому, задумался. Наконец он спросил:
— Почему вы молчали об этом?
Она потупилась.
— Сперва было стыдно. Ведь глупость — проехать полгорода, чтобы встретиться с человеком и не рискнуть подняться к нему. Потом я испугалась, что вы не поверите. Вы так дотошно выспрашивали, почему я не была у адвоката и не подписала бракоразводные бумаги, а уж когда я узнала, что унаследую после мужа кучу денег, то и вовсе решила, что вы меня в чем-то подозреваете.
— Значит, вот это и есть истинная причина, по которой вы не хотели говорить, что было написано в письме свекра?
Она кивнула со слегка пристыженным видом.
— Если бы вы узнали, что свекор просил меня приехать вечером, вы бы заинтересовались и, наверно, выяснили, что я ездила к нему на квартиру. И явно сочли бы, что я поднималась наверх.— Она вздохнула и добавила: — Позапрошлой ночью я наконец приняла решение все рассказать. И вчера утром позвонила, но… — она повернулась ко мне,— вас не застала.
— Почему вы рассказали мне вчера только половину правды? — спросил Веспер Юнсон.
— Мне было страшно. Я понимала: пока я ждала у Шлюза, что-то случилось. Только не знала что. Вы просто подошли и забрали меня на набережной.
— Ясно,— доброжелательно сказал он.— А когда вы нашли вот это,— он поднял коробку с душистой солью,— вы были так потрясены, что решили сию минуту явиться к нам и выложить все как на духу.
— Да.
— Но откуда вы знали, что коробка и полотенце имеют отношение к убийству?
Она как будто бы удивилась.
— Полотенце-то все в крови, и на нем метка моего свекра. К тому же коробка насквозь мокрая, значит, кто-то подложил ее в подвал совсем недавно.
Веспер Юнсон кивнул и встал.
— Кстати… вы не видели вечером в понедельник на Урведерсгренд никого из знакомых?
— Не-ет.
— Улица была совершенно безлюдна?
Хелен склонила голову.
— Там не было ни души… Впрочем, погодите, мне только сейчас вспомнилось: когда я уезжала, неподалеку остановилось такси.
Он взмахнул рукой.
— Вот вам и объяснение странных поступков Лео Лесслера.
На ее лице было написано, что она ничего не понимает. Да и у меня вид был скорее всего недоуменный.