Он вдруг умолк и быстро поднял голову. В ту же секунду машина резко затормозила. В свете фар посреди мостовой стоял, вскинув руку, полицейский.
Веспер Юнсон выскочил наружу, я за ним. Мы остановились у крутого поворота. Справа за березовой рощицей виднелись какие-то виллы. На узкой боковой дороге был припаркован патрульный автомобиль. Опустив голову, начальник уголовной полиции выслушал тихий рапорт полицейского. Потом кивнул и обернулся.
Нильс Лесслер как раз вышел на шоссе. Тяжелое лицо было бледно и напряженно. Губы беззвучно шевелились. Веспер Юнсон взял его за плечи.
— Вашей жены здесь нет. Думаю, вам надо поехать домой,— сказал он просительным тоном.
— Но… но я…— забормотал Нильс Лесслер.
Усач сделал знак нашим двум полицейским.
— Отвезите управляющего Лесслера в город, — тихо распорядился он. — И сообщите мне, куда он направится.
Все трое сели в машину. Бессильные протесты умолкли, двери захлопнулись, и «вольво» покатил прочь. Веспер Юнсон глубоко вздохнул, повернулся и зашагал в другую сторону. Полицейский, который остановил нас, шел впереди, как бы указывая дорогу. Прохладный ветерок шелестел в березовой листве, где-то неподалеку распевал певчий дрозд.
За поворотом стояла молчаливая кучка людей. У обочины лежали велосипеды. До меня донесся голос полицейского:
— Мы были метрах в пятидесяти, когда все произошло. Она врезалась прямиком в скалу.
В скалу? Я поднял взгляд. Да, действительно. Там, через дорогу, за низким кустарником, темнело каменное взлобье, окруженное статными соснами. Отвесная круча.
Мы сошли с проезжей части, пролезли сквозь кусты. Сломанные деревца, примятый шиповник. Будто танк прошел.
Внезапно передо мной вырос синий «Нэш». С чудовищной силой он врезался в скальную стену. Капот смялся в гармошку, передние крылья были словно скомканы дланью великана. За покрытым трещинами стеклом виднелась фигура водителя.
Кто-то сказал:
— Все было кончено в одну секунду. Позвоночник сломался, ясное дело.
Открыв заднюю дверь, Веспер Юнсон влез внутрь, нагнулся над мертвой и зажег фонарик. Я заглянул ему через плечо. Старомодная шляпка съехала набок, траурная вуаль черным облаком растеклась по бежевой спинке сиденья.
Веспер Юнсон легонько взялся за шляпку и осторожно приподнял. Вуаль шурша потянулась следом.
Я прямо остолбенел.
Где же седые волосы, собранные на затылке в пучок? В холодном свете золотом искрилась белокурая грива.
Голова покойной склонилась к плечу, я увидел округлую щеку, вздернутый носик. Поначалу я просто не мог осмыслить случившееся. В мозгу не укладывалось.
В машине была Мэри Лесслер.
Веспер Юнсон покачал головой.
— Надеюсь, вы не думаете, что мне доставляет удовольствие мучить людей,— сказал он.— Ведь Нильс Лесслер сам был уверен, что за рулем «Нэша» его сестра, а жена без сознания лежит на полу автомобиля. На самом деле все было наоборот. Когда Мэри Лесслер поняла, что игра проиграна, она гаечным ключом ударила золовку по голове, поменялась с нею шляпой и поехала прочь. Я все понял, но не стал разубеждать Нильса Лесслера. Открой я ему правду, он бы, глядишь, пошел на попятный и сказал, что утром во вторник жена спокойно спала. А так он, ничего не подозревая, выложил, что она каталась верхом. Но во вторник она в манеже не появлялась. Я проверял. Вместо этого она поехала в Стокгольм и похитила стакан на Урведерсгренд.
Звезды погасли, и серый рассвет заглянул в открытую балконную дверь холостяцкой квартиры Веспера Юнсона. Свежий ветерок шевельнул тяжелые драпировки. Мы пригубили бокалы, и он продолжал:
— Возможно, у моста мне следовало сказать ему правду — что в воду сбросили Клару Денер. Но я не смог. Если угодно, струсил.