— Знакомьтесь, мальчики! — непринужденно предложила Лариса. — Мой рыцарь Тимша… — рука легла на плечо Шабанова, подтолкнула к Вожаку. — Мой брат Игорь… и остальные.
Тимше помахали, кто-то сунул в руку банку пива… Шабанов смотрел на ларисиного брата. Взгляды столкнулись — оценивающе холодный Игоря, независимо спокойный Шабанова. Дуэль тянулась несколько секунд, затем вожак привстал, коротко и резко кивнул.
— И ты будь здрав… — мрачновато ответил на кивок Тимша.
Гости зашевелились, оказавшийся в центре внимания Тимша почувствовал себя неловко.
— Рассказывай… — напомнил он Ларисе.
Долго рассказывать не пришлось — уже после пары фраз в гостиной загудел встревоженный осиный рой. Возгласы «Мочить хачей!» и «Вконец оборзели!» звучали особенно громко. Собирать выкуп никто не предлагал.
О госте забыли. Тимша, чувствуя себя лишним, потоптался у входа и уж совсем собрался уйти «по—английски», как локоть стиснули крепкие пальцы Игоря.
— Не спеши, разговор есть, — властно заметил Вожак. — Пошли на кухню, там спокойнее.
Негромко клацнула магнитная защелка двери. Хозяин молча сел за стол, кивком предложил Тимше место напротив. Шабанов настороженно присел на краешек стула… пальцы нервно мяли пивную банку, металл протестующе хрустел.
«Да что это я, будто приживалка какая?!» — Тимша разозлился, устроился поудобнее. Даже локтем о стол оперся для гонору.
— Ну что, гостенек? — проигнорировав тимшино ерзанье, заговорил Игорь. — Рассказывала Ларка, как ты ее у отморозков отбил. Теперь вот ее очередь тебя вытащить случилась. Квиты стало быть.
— Расчетливый больно! — Неожиданно для себя вызверился в ответ Тимша. — Я у Лары расчету не спрашивал, да и она расчету не просила! А ты… Что за люди нынче на северах? Деньгами жизнь измерить норовят! Ровно и не русские!
Тимша безнадежно махнул рукой — мир, в котором друг другу лишь по расчету помогают, не его мир. Нечего и языком телепать.
Как ни странно, Игорь не обиделся. Наоборот, прыснул, словно Тимша невесть какую шутку отмочил.
— Классно ты меня уел! — выдавил он сквозь смех. — Скина в жидомасонстве обвинить! Кру-уто!
Он снова захохотал. Громко. На кухню заглянула Лариса — проверить, что случилось.
— Лихой у тебя рыцарь! — поделился Игорь. — Таких побольше — пиндосы на карачках бы ползали! Чурбаны с жидами за очередь передрались — кому наши ботинки чистить!
— Нашел чем удивить! — фыркнула в ответ Лариса. — Я это сразу поняла. Ладно, болтайте, мешать не буду.
Она снова скрылась за дверью. Игорь посерьезнел — мгновенно, словно чувство юмора от перегруза сгорело.
— Что ж, поболтаем… — задумчиво протянул он.
Тимша сумрачно глянул на хозяина: чего—чего, а праздной беседы ждать не приходилось.
Между тем, Игорь словно забыл о собственном предложении — поставил на газовую плиту чайник, достал сигарету, отошел к окну. Щелкнула зажигалка, облачко дыма поплыло к приоткрытой форточке… Молчание затягивалось. Казалось, что тишина вот-вот взорвется…
— Значит, наехали на тебя… — бесстрастно констатировал Игорь.
И снова длинная пауза.
— А когда ты Гарику щупальца подровнял — мать избили…
— Откуда про мать знаешь? — вновь насторожился Шабанов.
Докуренная сигарета полетела в форточку, прочертила в ночной темноте багровую дугу. Игорь подошел к столу, сыпанул в чашку заварки, залил кипятком.
— Какая разница? Захотелось узнать — и узнал.
— Я помощи не прошу, — буркнул Тимша.
— Ну да, ну да… — усмехнулся Игорь. — С топором на автомат. Тебе никто не говорил, что с пулей в брюхе железякой размахивать несподручно? Хреновая акция. Самоубийственная. На радость жидовне с чурбанами.
— У гаража как раз русские были… — заметил Шабанов.
Скинхед резко повернулся. Кипяток плеснул на руку, Игорь даже не поморщился.
— Не говори мне про шваль! — прорычал он. — Это не русские — подстилки чурбанские! «Б-братки, иху мать!» Под кем они ходят, знаешь? Под азерами! Чурки скомандуют — Казан со своей шайкой и зады подставят. Радостно!
Тимша помрачнел.
— Откуда такие берутся? — тоскливо спросил он. — Что за женщины их рожают?
Игорь опомнился, наполовину расплесканная чашка вернулась на стол.
— Откуда берутся? — хмыкнул он, вытирая полотенцем мокрую покрасневшую кисть. — Семнадцать лет прожил, а до сих пор не знаешь, откуда дети лезут? Не-ет, проблема в другом. Народ русский в дерьмо втоптали, о корнях забыть заставили!
Игорь снова вскочил, заметался по кухоньке.
— Спросишь, кто? Те, для кого Русь — кормушка, корыто свинячье! У кого даже азеры на побегушках? — Игорь оперся о стал навис над Тимшей. Лицо скинхеда кривилось лютой злобой. — Жидовня! Либералы! Им Россия не нужна! Родина не нужна, понимаешь? Деньги важнее!
«Родина, род, родня, родители… Как это — не нужны??? Неужто безродному лучше?!»
Раздражать взбешенного скинхеда Тимша не собирался, оттого лишь осторожно кивнул. Впрочем, Игорь не нуждался в подтверждении.
— Л-либералы, ети их налево! «Примат личности перед обществом!» Умно завернуто, а по сути? Сдохни все, лишь бы мне хорошо жилось! Где уж тут о Родине…
Игорь задохнулся, схватил чашку. Стекло дробно звякнуло о зубы, остывший чай плеснул на рубаху…
— А купцы? — негромко спросил Шабанов, вспомнив, чьими радениями земля русская прирастала.
— Купцы-ы… — желчно протянул Игорь. — Абрамович, Березовский, Гусинский, Ходорковский? Жид на жиде! Христа продали, а о России заботиться будут? Ха!
«Дай парню волю — всю нерусь перестрелял бы! Накипело, видать…» — подумал Тимша, и спросил:
— А причем здесь Кабан с Гариком?
Налитые кровью глаза Игоря недоверчиво уставились на помора. «Издеваешься? — читалось во взгляде, — или совсем дурак?!» Похоже, возобладала последняя мысль. Игорь сел, голос зазвучал куда более спокойно. Прорезались отечески участливые нотки.
— А притом, дружок, что рыба гниет с головы. У нас тоже самое, да масштаб помельче. Поинтересуйся на досуге, кто в Мурманске самый богатый, кто деньгами рулит — вопросов и поубавится.
— Не думаю, что Гарик из жидов, — упорно гнул свое Тимша. — С деньгами у него, конечно, получше чем у меня… Но какой богатей пойдет по гаражам последнее вытрясать?
Игорь зло хохотнул. Пальцы скользнули по столу, нашарили сигареты. Неяркий огонек зажигалки мелькнул перед сжатыми в ниточку губами.
— Продолжим ликбез… — тихо пробормотал он.
Веки тяжело опустились, дыхание замедлилось — Вожак собирался с силами.
Тимша ждал.
Добела сжатый кулак, заставив вздрогнуть, грохнул по столу, перетянутой струной зазвенел страстный голос:
— Кто у нас всем заправляет? Кто для Руси хуже татаро-монголов? Жиды и черножопые! Жиды прибрали недра и финансы, черножопые охотятся за людьми. Наркота через них идет, частную торговлю под себя подмяли!
— Что делать-то? — тоскливо пробормотал Тимша.
— Что делать?! — Игорь встал, навис над сидящим Тимшей. Рука вцепилась в плечо, встряхнула, — Давить гнид, вот что! Здесь и сейчас! А если в Москве сами не справятся, мы и туда доберемся! Покуда инородцы Русью правят, хорошего не жди!
Тимша задумался. В глазах Игоря сверкнули торжествующие огоньки. Скинхед навалился грудью на стол, накрыл ладонью сжатый тимшин кулак.
— Кто сегодня к Ларисе в кафе приставал? Кто вас на бабки развел? Или ты думаешь, что «жигуль» вам случайно подставился? И свидетели просто так набежали? Ну просто борцы за справедливость!
Тимша жестко сощурился.
«Все так! Все!!! Подмяли нас басурмане! Силком не вышло — тихой сапой вкрались! А теперь русских свиньям скармливают!!!»
Перед внутренним взором, раздирая в кровь душу, протянулась печальная череда — избитые матери, изнасилованные дети, худосочные пацаны с исколотыми венами и пустыми глазами…
Доколе терпеть?! Ярость захлестнула мозг.
— Так что мы сидим?! — хрипло спросил Тимша. Глаза помора полыхнули звериной лютью. Скинхед невольно отшатнулся.