– Мы свободны? – спрашиваю у Иры.
Сейчас я с большей охотой окажусь в том месте, где она собиралась загорать без купальника. Даже это наводит ужас меньше, чем очередная мысль о ледышке. Насмотрелась уже, как он, забив на всех и не дослушав представление, вышел на старт. И чем, интересно, звание заслуженного мастера спорта заработал?
– Конечно, – отвечает Пустовая. – Девчата, вы с нами?
Собрав всех желающих, мы недолго идем в гору и уже скоро оказываемся на возвышенности, откуда нас не видно. Ира спешно сбрасывает одежду и просит развязать ей лямки на шее. За ней повторяют другие дамы – разных возрастов и комплекций. Я даже радуюсь, когда Алла не следует их примеру, но радуюсь недолго. Она подсаживается ко мне и гордо задирает подбородок.
– Ты к Никите не лезь.
– Чего?
Такой подачи я точно не ожидаю.
– Если ты рассчитываешь на что-то, спешу огорчить – у него невеста есть.
– Ой, справочное бюро запело, – смеется Ира. – Тебе, Аллочка, это никогда не мешало на него вешаться. Сама же говорила, он с невестой раз в полгода видится.
– К чему вообще этот разговор? – недоумеваю я.
– С Аллочкой все разговоры сводятся к Горскому.
Алла демонстративно отбрасывает на спину длинные светлые волосы и громко цокает.
– Найди ты уже себе нормального мужика, – встревает еще одна женщина, имени которой я не знаю. – Если он на модели своей не женился за десять лет, зачем ему ты нужна? Он в твою сторону даже не смотрит.
– Зато на Радку нашу как смотрел! Глаз отвести не мог! – встревает Ира, и впервые мне хочется ее стукнуть.
– Тебе показалось. Он просто злился, что я долго возилась. Шипел на меня.
– Он с тобой говорил? – удивляется Алла, широко распахнув глаза.
– М-м, да, у него же язык есть. Он умеет говорить.
На этом диалог сворачивается. Аллочка встает и уходит на край выступа, подставляет лицо лучам солнца, а я наконец выдыхаю. Еще проблем с фанатками мне не хватало. Стягиваю огромную футболку и в купальнике, который одолжила мне Ира из старых запасов, заваливаюсь на подстилку. Даже засыпаю ненадолго.
Ближе к полудню солнце печет беспощадно. Накрыв майкой голову и лоб, я переворачиваюсь на живот. Вокруг обсуждают соревнования и организацию. Мелькают неизвестные имена, много имен. Но вслушиваюсь я только при упоминании Горского.
– Да для золотого мальчика эти пять километров – просто разминка. Конечно выиграет. А толку-то? Если опять пройдет все этапы с лучшим временем, а квалификацию на Олимпиаду завалит. Дважды было уже. Дал бы дорогу молодым, ему тридцатка скоро.
– И что? – вмешивается Алла, не удержавшись от комментариев. – Он в отличной форме. Возраст в плавании никогда не был помехой.
– Особенно с таким папочкой, как у него.
Девочки смеются, перемывая кости Горскому и его семье.
– Поэтому «золотой»? Из-за отца? – повернув голову, тихо спрашиваю Иру.
– И поэтому. И потому что, если выигрывает, то золото.
Золотой.
Повторяю еще раз про себя, но это слово никак не вяжется с образом в голове. Холодный, ледяной – вот, что ему ближе.
– Расслабься, – слышу я шепот под боком спустя время.
Прошло немало времени, судя по тому, что девочки допивают бутылку сидра.
– Не переживай, за ним присмотрят. Он уже взрослый мальчик.
Я понимаю, о ком говорит Ира, и мне становится стыдно, что вместо этого думала о незнакомом парне, который слишком резко со мной обошелся. Злюсь на себя. Я уже собираюсь уйти и тянусь за майкой, когда у одной из женщин начинает трещать рация. Передают, что участнику номер пятнадцать понадобится срочная медицинская помощь. Все замирают на миг.
Аллочка подрывается первой, остальные за ней. Я на автопилоте повторяю движения.
Мы возвращаемся одновременно с тем, как лодка «скорой помощи» – если я правильно понимаю из суматошных разговоров – подплывает к плоту кормления. Алла бросается в толпу, Ира что-то обсуждает с суровым мужчиной. Все суетятся, машут рукам, кричат. А я растерянно стою на месте.
Замечаю, как парень рядом выводит напротив фамилии Горского в списке три английские буквы.
– Что это значит? – киваю на запись.
– Do not finish, – объясняет он. – Не финишировал.
Гул нарастает. Голова сама поворачивается в сторону, и я неосознанно открываю рот, шокированная увиденным. Подаюсь вперед и замираю у дорожки. Лицо Никиты в крови. Врач вытирает ее раз и два, но она снова и снова проступает из разреза над бровью.
Горского окружают тренеры, судьи, все подряд, но он вырывается. Почти рассекая воздух, проносится мимо. Не смотрит ни на кого, не слышит, как зовут. Со злостью бросает очки в песок и размашистым шагом мчит вперед.