Похоже на то, что человечеству постоянно приходится все изобретать заново.
Мы совершили уже шесть рабочих выходов, но по-прежнему не знаем, как пробраться в крушение. Шесть миссий, и никакой новой информации. Шесть неудачных дайвингов, а моя главная головная боль - это Кудесница.
Чем дальше, тем хуже. Мрачность, раздражительность, озлобление. Седьмой выход - и я беру Кудесницу вторым пилотом на скип, чтобы поговорить с глазу на глаз.
Работают Джайп с Джуниором. Они обследуют верхнюю часть корабля, как я полагаю, хотя это только догадка. Кропотливая работа. Сантиметр за сантиметром. Они оглядывают, ощупывают, обстукивают, ищут слабину любого сорта, которой, быть может, мы сумеем воспользоваться.
У меня двойной мониторинг, компьютерный и визуальный. На компьютер скипа поступают все данные с дайверских костюмов, и я постоянно слежу за крошечными фигурками Дж amp;Дж, медленно ползущими по огромному корпусу.
Кудесница стоит рядом со мной, заложив руки за спину, в армейской стойке. Она знает, я взяла ее с собой только ради беседы, и наказывает меня упорным молчанием. Ни за что не заговорит сама, если я первая не начну.
Наконец, когда дайверы миновали опасное место на стыке двух секций, я встаю с пилотского кресла и пародирую стойку Кудесницы: руки за спину, грудь колесом, плечи развернуты, ноги на ширине плеч.
И задаю вопрос:
- Почему ты все время злишься? В чем дело?
Но она продолжает молча смотреть на фигурки, ползущие по крушению. Живой упрек для меня, ибо внимание человека на скипе принадлежит исключительно дайверам. Я сама ее так учила. Одно из главнейших правил. И вот она я - пожалуйста! Читаю нотации незанятому члену команды, когда дайверы работают на крушении.
- Кудесница!..
Она не отвечает мне. Продолжает наблюдать с каменным выражением лица.
- У тебя было столько же выходов, как у любого другого члена команды, - напоминаю я. - Никакой дискриминации. Я не имею претензий к твоей работе, но мне очень не нравится твое настроение. И почему-то мне кажется, что твой гнев направлен исключительно на меня… Разве нас связывает тайна, о которой я не знаю?
Кудесница стремительно поворачивается ко мне, и это движение тоже, по-моему, из строевого репертуара. Ее глаза резко сужаются в щелки.
- Ты могла бы сказать нам, что это «Дигнити», - говорит она напряженным голосом.
Она подтверждает мою гипотезу!
На секунду меня охватывает блаженство. Но я совсем не понимаю, почему Кудесница так злится из-за этого.
- Могла бы, - отвечаю я ей. - Но мне нужно было получить независимое заключение.
- Я знала уже после первого выхода, - сообщает она. - Но ждала, когда ты сама им расскажешь. Не дождалась. А они все еще теряют время, пытаясь выяснить, с чем же имеют дело.
- Мы имеем дело с аномалией. С чем-то, не имеющим смысла, чего вообще быть не может.
- С чем-то очень опасным. - Кудесница скрещивает руки на груди. - Тип «Дигнити» был предназначен для военных действий.
- Да, мне известны такие легенды.
Я смотрю на крушение, потом в наладонный экранчик. Джайп и Джуниор трудятся над чем-то, сильно смахивающим на люк.
- Войн было много, - говорит Кудесница. - Некоторые длились столетиями, как выяснили историки.
- Здесь никогда не воевали, если я не ошибаюсь.
- Здесь - никогда, - соглашается она.
- Тогда я не вижу особых причин для беспокойства.
- Если ты не расскажешь, что это «Дигнити», команда не будет готова. А вдруг в крушении окажется действующее оружие? Или планетарные фугасы, или еще что-нибудь…
- Вроде того барьера? Кудесница замолкает, стиснув зубы.
- Мы уже ныряли в неопознанные крушения. Ты и я, помнишь? Она нервно дергает плечом.
- Это не одно и то же! Те крушения были типичными. Мы знали историю, знали, как в принципе устроены те корабли и каковы их возможности. Но об этом корабле мы не знаем ровно ничего… и не только мы. Никто на самом деле не знает, на что были реально способны древние дредноуты. А это крушение, ему здесь вообще не место!
- Загадка, - говорю я задумчиво.
- Опасность, - уточняет Кудесница.
- Эй, Босс!.. - Тоненький жестяной голосок Джуниора. - Мы все-таки открыли его! Мы входим!
Кудесница и я, не сговариваясь, поворачиваемся к крушению. На корпусе не видно ни одной человеческой фигурки. Наладонник показывает нечто неясное, изображение дрожит.
Я поспешно включаю коммуникатор: Дж amp;Дж еще могут меня услышать.
- Сначала зонд! Про барьер не забыли, надеюсь?..
Но никто не отвечает, и я знаю почему. В данной ситуации я бы тоже не ответила. Они притворяются, что не слышат меня: хотят первыми войти внутрь. Первыми узнать секреты крушения.
Экранчик резко темнеет. Я вижу четыре яркие точки - это подсветка перчатки Джайпа, а еще мельтешащие частицы, совсем как на первых метрах путешествия нашего зонда… и почти сразу все погружается в абсолютную черноту.
Да, придется как-то подстроить наладонник для приема через металл корпуса.
- Мне это не нравится, - мрачно сообщает Кудесница.
Мне тоже. Мне всегда ужасно не нравятся такие ситуации, когда я не вижу и не слышу своих дайверов.
Мы уставились на крушение так, словно ожидаем, что оно само нам ответит. Огромное и темное пятно на экране скипа. Кудесница подходит к порталу и вглядывается, как будто через стекло может увидеть больше, чем с помощью электронных чудес науки.
На экране скипа таймер отсчитывает минуты.
Наш спор не забыт, но уже потерял значение.
Тридцать пять минут - пятнадцать из них внутри.
Джайп всегда скрупулезно придерживается расписания, и все-таки я начинаю нервничать. Ненавижу последние пять минут ожидания.
Кудесница раньше никогда не оставалась дежурить на скипе. Жутко переживает, мерит палубу шагами. И больше ничего не говорит. Ни об опасности, ни о моих авторитарных методах руководства. Ни даже о самом крушении.
Я наблюдаю за ней: грация, изящество и сила, как всегда. Прежде она ни разу не сталкивалась с настоящей тайной, хотя с опасностью в глубоком пространстве сколько угодно. Ныряла в такие крушения, куда свободные дайверы и палец бы не сунули, даже самые алчные. Но прежде все было понятно.