– Пятьдесят... Пятьдесят пять футов, – докладывал боцман, пыхтя сигарой.
Через несколько секунд они достигли заданной глубины, и по внутрикорабельной связи с явным облегчением раздался возбужденный голос гидроакустика:
– Командир, говорит акустик, мы засекли надводную цель, пеленг два, три, пять. Классифицирую как "Сьерра-11", торговое судно.
Оба офицера моментально повернули перископы в указанном направлении, чтобы обнаружить судно визуально. Но это не дало желаемого результата, и командир "Риковера" рявкнул:
– Опустить перископы! Погружение, глубина сто пятьдесят футов!
– Один, пять, ноль. Есть, сэр, – повторил рулевой.
Лодка опять приняла дифферент на нос, и Муру вновь пришлось схватиться за поручень. Лодка достигла заданной глубины, и качка совсем перестала ощущаться.
Чтобы убедиться, что все на лодке как следует закреплено, командир предпринял маневр, называемый раскачка и подпрыгивание. По совету Хопа Мур широко расставил ноги и взялся за стальной поручень, прикрепленный к потолку вокруг перископов. Эта мера оказалась весьма своевременной, так как вскоре лодка вновь резко пошла вниз с крутым дифферентом на нос. В соседнем отсеке раздался треск, Мура швырнуло вперед.
Едва лодка достигла указанной глубины, командир приказал всплыть до ста пятидесяти футов. Теперь тело Мура бросило назад, и опять послышался треск за пределами центрального отсека.
Во время всплытия под острым углом в отсек умудрился войти рослый, коротко подстриженный, темноволосый офицер – старпом лейтенант-коммандер Рич Лейкоб. Он доложил:
– Командир, в вашей каюте открылся шкафчик. Все книги на палубе.
– Старшина же должен был его починить, – раздосадованно сказал Уолден.
Старпом вынул блокнот из нагрудного кармана и сделал в нем пометку, а Уолден вновь повернулся к штурвалу. На этот раз он озадачил машинное отделение целым каскадом команд от малого и среднего до полного и самого полного хода.
После команды "стоп машина" скорость лодки резко упала, и Уолден вновь приказал развить самый полный. Теперь "Риковер" на максимальной скорости подвергся испытанию на маневренность серией крутых виражей. Лодка буквально волчком вертелась в морских глубинах, выписывая замысловатые фигуры, как юркий истребитель в небе. Это последнее испытание произвело на Мура особенно сильное впечатление, и теперь он смотрел на "Риковер" совершенно другими глазами.
– Ну, что вы на это скажете, коммандер Мур? – осведомился Хоп, остававшийся рядом с ним в течение всей этой бешеной пляски.
– Одно слово – потрясающе, – только и сказал Мур в ответ.
– Это точно, сэр, – с гордостью произнес Хоп. – Никто не сможет достать "Риковера", держащего кость в зубах.
– Надеюсь, вы правы, – сдержанно согласился Мур, думая о том, какие еще суровые испытания предстоит пройти этой лодке в ближайшем будущем.
На американской лодке "Хайман Дж. Риковер" не знали, что на большой глубине затаилась другая субмарина. "Пантера" была ведущим кораблем нового типа русских атомных ударных лодок. Ее трехсотшестидесятифутовый двойной корпус вмещал современный ядерный реактор с жидкометаллическим охлаждением и был начинен самыми современными электронными средствами и вооружением. Все это предназначалось для единственной цели – поиска и преследования подводного противника.
Всю неделю "Пантера" вела слежение за американской лодкой "Джон Маршалл", возвращавшейся из Средиземного моря. Следить за лодкой спецназа не представляло особого труда из-за шумов, производимых ангаром для боевых пловцов, установленным снаружи, на корпусе лодки. Русские довели эту лодку почти до самой Норфолкской базы в Чесапикском заливе. Вынужденная прекратить преследование на малых глубинах, "Пантера" ожидала новых указаний, когда акустик сообщил о приближении подводного объекта с запада.
Командир лодки Александр Литвинов доедал поданный на ужин бефстроганов с маринованной свеклой, когда ему доложили о появлении новой цели. Литвинов, один из самых молодых командиров в российском флоте, отреагировал на эту новость довольной улыбкой, отодвинул тарелку и пошел в боевую рубку к акустикам.
Слева от молодого командира сидел его замполит Борис Добрынин. Он явно не разделял служебного рвения Литвинова, особенно во время обеда. Однако, верный долгу, он торопливо проглотил прекрасно приготовленную лапшу и поспешил за командиром.
Центральный пост находился посредине лодки, прямо под продолговатой рубкой. В отсеке стояла напряженная тишина. Напряжение стало еще более ощутимым с прибытием двух старших офицеров, сразу же направившихся к гидроакустической станции.
– Что у тебя, Миша? – спросил Литвинов бородатого моряка, сидевшего перед экраном сонара.
Старший акустик Михаил Петраков приподнял один наушник и взволнованно ответил:
– Кажется, мы нащупали американскую ударную лодку, командир.
– Не может быть, – удивился Литвинов.
Акустик указал на ярко светящуюся отметку на экране монитора.
– Сначала я думал, что это биологический объект. Но по мере приближения он все больше и больше смахивает на лодку.
Командир взял второй комплект наушников и прислушался к звукам, воспринимаемым пассивными сенсорными датчиками. Сначала его слух уловил только непрерывную трескотню креветок. Закрыв глаза и сосредоточившись, он смог разобрать отдаленную пульсацию, которая на экране высвечивалась белой зубчатой кривой.
– Я слышу, Миша! – воскликнул Литвинов, широко раскрыв глаза. – По-моему, это лодка.
– Ну, и что здесь удивительного? – угрюмо спросил замполит. – Послушать вас, так вы удивляетесь, что наша гидроакустическая станция способна выполнять свои функции.
– Обнаружить лодку в подводном положении всегда нелегко, – ответил командир. – Особенно такую, как "Трайдент" или 688 проекта.
– Командир, – перебил его старший акустик. – Я думаю, можно посчитать обороты винта. Тогда, если нам удастся выдержать дистанцию, я смогу точно определить, что это за лодка.
– Как вам хорошо известно, Борис Николаевич, определение характеристик кораблей американского подводного флота наша постоянная задача номер один, – сказал Литвинов, обращаясь к замполиту, – поэтому мы сделаем все, чтобы усидеть на хвосте у неизвестной лодки, как можно дольше.
Замполит достал из кармана мятый носовой платок и, вытерев пот со лба, мрачным тоном произнес:
– И все же я считаю, что вы несколько переоцениваете возможности американских лодок. Еще десять лет назад я, возможно, и согласился бы, что янки делают лодки лучше наших. Но сейчас мы опережаем их, и доказательством тому – наша "Пантера". Что же касается выхода на американскую лодку, то это результат не случайного стечения обстоятельств, а высокой эффективности нового поколения гидроакустических датчиков.
Хотя у Александра Литвинова и было что возразить замполиту, он все же благоразумно придержал язык. У него не было настроения спорить с упрямым политработником. Кроме того, сейчас у него были дела поважнее. Американская лодка ждать не будет, пора запускать двигатели и начинать преследование...
11
Доктор Андрей Петров чувствовал себя скверно. Навалилась страшная усталость. С момента прибытия на "Академика Петровского" его изматывала морская болезнь. Рвота не прекращалась, несмотря на все усилия судового врача. Кроме того, он с трудом переносил ужасную тропическую жару. Из-за постоянно высокой влажности было трудно дышать, Андрей Сергеевич буквально исходил потом и с отвращением ощущал на себе мокрую одежду. Его вконец измучила бессонница, есть совершенно не хотелось, зато он никак не мог утолить жажду, которая, казалось, ни на секунду не переставала терзать ученого.
Что еще хуже, его буквально издергал адмирал Валерьян. Одноглазому черту ничего не стоило разбудить его среди ночи, чтобы затеять совершенно глупый разговор. Но так как физик по-прежнему опасался за жизнь дочери, он воздерживался от резких высказываний в адрес адмирала. Напротив, ученый старался всячески угодить ему, только бы тот выполнил свои обязательства по их негласной сделке.