Так что Вирна больше не одна. Она со мной.
— Мам, ты не знаешь, где сейчас отец?
То, что его нет дома — понятно и так. Она не выходит из дома, когда может ему понадобиться.
Ее улыбка блекнет. Мама по-прежнему улыбается, но уже не так искренне, как мгновение назад.
— Кажется, у него какая-то важная встреча, — она пожимает плечами. — Но к ужину должен вернуться.
— Хорошо. Спасибо большое.
— Люблю тебя, мой мальчик.
— Я не мальчик!
— Для меня ты всегда мальчик.
Мама снова смеется, целует меня в щеку и убегает по своим делам.
А я поднимаюсь в свою комнату, переступаю порог и последнее, что помню перед глазами — дизайнерский узор на полу.
Когда я прихожу в себя, узор на том же месте — подо мной. Разве что он то приближается, то отдаляется, то темнеет так, что рассмотреть его становится невозможно. В ушах шумит, а в горле скребет, будто я не пил месяца два, либо наоборот, сильно перебрал с выпивкой. Голова раскалывается, словно меня приложили чем-то тяжелым. Ко всему прочему, я не чувствую в себе не капли силы: ни силы въерха, ни простой физической, когда не можешь пошевелить рукой или ногой. Я долго соскребаю себя с пола, прежде чем доползти до кровати и привалиться к ней спиной.
Думал, что хоть на третий день станет легче, но нет, кажется, сегодня откат еще сильнее.
Когда я соглашался на вливание силы, то точно думал не головой!
В итоге я изображаю припадочную девицу дважды в день. Утром, когда принимаю чужую силу вместо витаминных коктейлей, и вечером, когда она так или иначе покидает мое тело. Вчера, после стычки с Харом пришлось прогулять два факультатива, чтобы себя не выдать. Потому что контролировать это сложно. Если собственная сила отзывалась на любой мой зов, отцовская заставляла быть начеку и сражаться с собой каждую минуту.
Я подергал кистью, сжимая-разжимая пальцы, покрутил шеей, разминая мышцы. Силы понемногу возвращались: конечно, глыбу я не сдвину и воду не остановлю, но сейчас хотя бы уже способен держаться на ногах.
И принять душ.
Стягиваю кэйпдорскую форму, швыряю ее на стул и плетусь в ванную. Вола забирает усталость, смывает ее. Считается, что верхи не любят воду, мы же дети земли и огня, но, видимо, я родился неправильным въерхом, потому что жить без воды не могу.
Точнее, без океана.
И подобное ждет меня еще несколько месяцев? Хидрец!
Но отказаться от этого сейчас нельзя. Не из-за отца, а из-за Вирны.
Пока не разберусь с Д’ерри, никто в Кэйпдоре не должен узнать, что я остался без сил въерха.
Теперь даже Хар.
От мысли о друге внутри снова царапает злостью. Хочется ему выедхиваться, пусть! Мне плевать. Остынет, сам предложит мир, а пока у меня самого достаточно проблем. При всем при этом никто не отменял учебу. Доклад по политологии сам себя не напишет.
Последним я как раз и занялся вплоть до ужина. Тем более что после него мне предстоит разговор с отцом, а потом я собирался сгонять в «Бабочку» и поговорить с управляющим насчет возвращения Мэйс на работу. Не хочет, чтобы я помогал в поисках сестры? Хорошо, но исправить то, что испортил сам, я просто обязан.
После выходных нам с отцом так и не удалось нормально поговорить. Утром разговоров не получалось по той причине, что вливание силы требовало концентрации обеих сторон: меня выматывала боль, ощущение было такое, будто под кожу вливали раскаленную магму, отца все это напрягало. Пусть он мне в этом не признавался, на его лице отражалось раздражение, проступающее сквозь привычную маску Диггхарда К’ярда. Я привыкал к чужой силе и вечером просто валился с ног, но Ромина по-прежнему посещала Кэйпдор, поэтому сегодня я собирался его дождаться. Впрочем, долго ждать не пришлось.
Отец приехал сразу после ужина и сам пригласил меня к себе в кабинет.
Он указывает на кресло напротив себя и спрашивает:
— Как успехи с контролем силы, Лайтнер?
— Сегодня я продержался на час дольше.
— Значит, никак, — припечатывает отец.
Для него всегда так: либо идеально, либо плохо. Но меня давно не волнуют его замечания, чтобы я не делал, он все равно останется разочарован, так стоит ли стараться?
— У меня не всегда будет возможность пополнить твой ресурс, — говорит он. — Так что не забывай тренироваться. Я рассчитываю, что к следующей неделе ты сможешь показать лучший результат. Думаю, ты сам в этом заинтересован.