Сейчас от любезности Сафронова зависела судьба бюро, поэтому начальник широко улыбнулся хамовитому мажору и сказал:
— Ладно, сделаем. Вася Мелков — настоящий профи. Потомственный специалист.
После этих слов захотелось удавиться.
Отговорить Ника от личной встречи с Мелковым оказалось непросто — уж больно хотел мажорчик сам ввести ныряльщика в курс дела. Но Сафронов упёрся, и парень в конце концов сдался.
Хотя причина не встречаться была всего одна — повальный алкоголизм ныряльщиков. Каждый, кто ходил на «ту сторону», рано или поздно начинал пить по-чёрному. Ныряльщики заливали водкой память о пережитом, боролись со страхом нового погружения. Возможно, делали себе только хуже, но кто их разберёт, они ведь особенные… И что самое обидное — чем талантливее был ныряльщик, тем отчаяннее он бухал.
Василий Мелков, абсолютно лучший работник спиритического бюро, пил, как лошадь, и вёл себя, как свинья. Поэтому начальник нисколько не удивился, когда в ответ на его звонок из динамика домофона послышалось хриплое:
— Кого там несёт…
— Сафронов это, Вася. Открывай.
— Сафронов-Мафронов… — язык у Мелкова заплетался. — Чего тебе надо, Сафронов? Я в отпуске… бессрочном…
— Вася, впусти, всё расскажу.
— Опять нырять? Сам ныряй!
— Ну надо, Вась. Прям очень надо.
— Не могу-у-у…
Мелков по ту сторону домофона вдруг заскулил, как побитая дворняга. До недавних пор Василий никогда не плакал, но прошлый нырок удивительным образом его изменил.
— Вася, нам поговорить надо, дело очень серьёзное, дело жизни и смерти буквально, — осторожно попросил Сафронов.
Он понял, что ляпнул глупость, и сейчас его далеко пошлют: жизнью и смертью в бюро занимался как раз Мелков, и, похоже, это дело осточертело ныряльщику вконец. Но вдруг — о, чудо! — аргумент сработал: домофон запищал, начальник рванул дверь на себя и заторопился вверх по лестнице.
Подъезд был по нынешним меркам самый обыкновенный: слегка пованивало гнильцой и кошками, зато на подоконниках стояли милые цветочки в горшочках по полтиннику за штуку. Сафронов тут же локтём сшиб один горшок, но успел поймать его на лету. Теперь надо было за четыре этажа придумать, как убедить Мелкова ещё разок нырнуть.
«Видит Бог, я б другого отправил, будь заказ попроще. Стажёра уболтал бы. Но на воскрешение стажёра бросать — это сразу труп получится…»
Тяжело дыша, он остановился у двери Мелкова и обнаружил, что принёс цветочный горшок с собой. Подарочек, блин, лучшему ныряльщику бюро. Чертыхнувшись, сунул цветок в угол. Дёрнул ручку двери, но та даже не шелохнулась.
— Вася! Открывай!
В замке повернулся ключ, потом что-то увесистое сползло по двери, раздался грохот.
— Ты там живой, Вась?
— Я-то? — прыснул Мелков.
Некоторое время тишину нарушал только его булькающий смех.
— Нашёл, блин, у кого спрашивать… — выдавил Мелков наконец.
Заглянув внутрь, Сафронов увидел, что его сотрудник лежит на полу — помятый, грязный, небритый. Кряхтя он нагнулся к ныряльщику и попытался его поднять, но Мелков потянул толстяка на себя, и тот рухнул на выцветший коридорный коврик.
— Вот ты зараза… — пропыхтел начальник, барахтаясь на полу, точно перевёрнутая черепаха. — Вась, что с тобой стряслось?
— Устал я. Устал, вот и всё.
— Что с тобой случилось на прошлом нырке? Ты там… Кого-то встретил? Да?
— Не лезь мне в душу. Чего хотел, говори, — буркнул Мелков, глядя в потолок. — Что у тебя такое оригинальное — про жизнь и смерть? Я прямо впечатлился.
— Нужен ты мне, — оставив бесполезные попытки встать, сказал Сафронов. — И всем нашим. Всей конторе нужен. Иначе труба.
— Нырять опять? Не могу больше.
— Бюро на кону, понимаешь? Хана нам, если этот заказ не выполним!
— А если выполним — не хана? — горько усмехнулся Мелков.
— Не хана. Зуб даю, если выполним — поживём ещё.
— Это ты поживёшь, Сафронов. Ты! Не мы. Не я… не ребята…
— Вась… Ну больше никто не сдюжит!
— Не могу… — Мелков зажмурился, замотал головой. — Они опять будут просить их забрать… Все будут просить, одновременно…
— А если я за тебя долги твои отдам? — вдруг сказал Сафронов.
Мелков замер. Медленно повернул голову и прищурившись недоверчиво уставился на начальника.
— Долги… это кроме гонорара?
— Гонорар плюс все долги. Как тебе идея?
— Ну… Понимаешь… Сдохну я там.